Мир Смерти и твари из преисподней

Ей было тогда всего девять лет. И слепая дочка помогала отцу больше чем любая зрячая, но он все равно прятал ее почти ото всех. Люди, в большинстве своем, были на Пирре слишком злыми, слишком нетерпимыми. Накса элементарно боялся за свою девочку. И он даже не хотел, чтобы она вообще знала о существоании жестянщиков, то есть горожан. Ни к чему ей это.

Ну а потом на планете появился Язон. И произошла страшная схватка между жестянщиками и корчевщками, закончившаяся тем, что сначала все перемешалось, не стало ни тех и не других в прежнем смысле. Вроде бы все помирились, подружились, но непривычный, навязанный Язоном мир оказался каким-то ненастоящим, вымученным, а общий язык, якобы найденный со всеми тварями Пирра – и вовсе обернулся чистейшей иллюзией, через несколько лет неизбежная и невиданная по масштабам кровавая бойня уничтожила единственный на планете город полностью. Жители лесов тоже едва не погибли все до единого. Накса и его дочь чудом уцелели тогда в числе совсем немногих, ушедших в самую дремучую чащобу джунглей, куда не докатились разящие волны всепланетной ненависти.

Накса, не чуждый веры в сказочные превращения в глубине души надеялся, что в результате нового мощного стресса девочка прозреет. Но чуда не произошло. Наоборот, Виена стала очень замкнутой, совсем нелюдимой, и даже со зверьем как-то все меньше и меньше играла. Может быть, просто начала взрослеть. На каком-то этапе Накса догадался, что ей нужен муж. Ну, может, не обязательно муж, но какой-то юноша – в общем, понятно. Ведь пиррянки, особенно по новым пришедшим в джунгли из города традициям начинали заниматься любовью очень рано – лет в двенадцать-тринадцать. Виене же вот-вот должно было исполниться восемнадцать.

«Но кому она нужна? – вздыхал про себя Накса. – Слепая, забитая, непредсказуемая и неуправляемая девчонка!» Иногда ему приходило в голову, что надо бы посоветоваться с Язоном или хотя бы с Метой, как ему поступить со своей необычной дочуркой. Да все как-то не решался, как-то стеснялся все. А к тому же этого чумового Язона, да и Мету его на планете не часто застанешь. То в одну звездную систему рванут, то в другую, всю Галактику исколесили в посиках приключений. А с другими пиррянами Накса делиться своими проблемами принципиально не хотел. Вот и ждал уже много лет какого-то особого случая. Впрочем, он даже знал, какого именно.

Виена однажды призналась отцу, что замуж пойдет только за инопланеткника. Идея была на первый взгляд более чем бредовая. Свой-то, пиррянин хоть как-нибудь худо-бедно сможет терпеть рядом дикую девчонку, выросшую среди зверей, насекомых, двойного тяготения и жуткой переменчивой погоды, А какой-нибудь респектабельный молодой человек из шибко цивилизованного мира… Смешно говорить! Но с другой стороны, Накса привык верить дочери во всем. Потому что знал, если она говорит, тем более вслух – это неспроста. Редко она в последнее время целые фразы вслух произносила. И всякий раз не разговаривала, а изрекала. Накса даже не всегда понимал смысл ее слов, но чувствовал безошибочно: изречение крайне важное. Вот и теперь на полном серьезе ждал он, как говорили в старину, инопланетного принца для своей дочери.

И дождался. Правда, чего-то совсем другого.

Шальная девчонка Долли с далекого Зунбара вышла на телепатический контакт с его Виеной и неожиданно объявила, дескать, более сильного телепата не встречала она никогда и нигде во Вселенной. А это означало, что надлежит теперь девушке Виене, за все восемнадцать лет ни разу не покидавшей не то что планеты, а и своей родной фермы посреди непролазных джунглей, лететь не куда-нибудь, а почти в самый центр Галактики, на странную планету Моналои, где воюют сейчас с неведомым врагом лучшие представители Мира Смерти. Накса слушал это все и ушам своим не верил. И радостно ему делалось и страшно. И не хотел он никуда дочку свою отпускать. А потом смирился, свыкся потихонечку с невероятной ситуацией и фантастическим предложением. Ночью даже всплакнул, пока никто не видел. Ну прямо не пиррянский заслуженный говорун, а истерическая девица-инопланетница! Если бы кто из друзей узнал – обхохотали бы в лучшем случае, а в худшем – лечить потащили.

На утро у Наксы созрело окончательное решение. Он вышел на связь с Моналои. Только не как всегда послал вызов: Ресу, Керку, всему экипажу «Арго», а тихонечко так, по личному коду Язона. Мало ли что? Вдруг это все – особо секретная информация, только для самых посвященных, только для тех, кто имеет доступ к делам телепатическим? А ведь Язон тоже говорун. Может, не такой сильный, как сам Накса или, скажем, Корник, но ведь говорун – это точно. Накса хорошо помнил, как еще при первом появлении Язона на Пирре чешуйчатая собака сама к инопланетнику пошла. А как пришелоец этот шипокрыла себе на руку посадил!..