Мир сна

— В кемпинге? Не уверен, что я вообще когда-нибудь там был.

— Вот видишь! Старина, да ты просто обязан соприкоснуться с истинной природой. Никаких тебе улиц и зданий, только реки и горы…

Лэниген снова взглянул на часы и увидел, что они опять золотые. Он обрадовался, поскольку купил их за 60 долларов.

— …Деревья и озёра, — заливался соловьём Торстен. — Ты должен почувствовать траву под ногами, увидеть горные вершины, уходящие в золотистое небо…

Лэниген покачал головой.

— Я был в деревне, Джордж. Нисколько не помогло.

Однако упрямство Торстена простым путём не преодолеешь.

— Ты должен уехать подальше от искусственности.

— А разве всё и так не одинаково искусственно? — заявил Лэниген. — Деревья или дома — какая разница?

— Дома создаёт человек, — возвысил голос Торстен, — а деревья — Бог.

У Лэнигена имелись сомнения насчёт обоих утверждений, но он не собирался вступать в дискуссию с Торстеном.

— Возможно, ты прав. Я подумаю.

— Не подумаешь, а сделаешь. Как раз случайно я знаю одно замечательное местечко. В Майне. Там есть такое маленькое озерцо…

Торстен был мастер на подробные описания. Однако на счастье Лэнигена нашёлся повод, чтобы переключить внимание Торстена. По другую сторону улицы горел дом.

— Это чей же? — поинтересовался Лэниген.

— Макэлби, — ответил Торстен. — Второй пожар за месяц.

— Может, нам нужно поднять тревогу?

— Ты прав. Но с этим я и сам справлюсь. А ты помни, что я сказал тебе насчёт того местечка в Майне.

Торстен развернулся и побежал звать на помощь. Но тут произошла одна забавная вещь: едва он ступил на тротуар, бетонное покрытие неожиданно промялось, и левая нога Торстена по щиколотку ушла в бетон. Сам же он, по инерции пролетев носом вперёд, растянулся на дороге.

Том поспешил ему на подмогу, стараясь успеть, пока бетон снова не затвердеет.

— С тобой всё в порядке? — спросил он.

— Проклятье, лодыжка подвернулась, — пробурчал Торстен. — Порядок, идти я могу.

И он похромал сообщить о пожаре. Лэниген остался и стал смотреть на горящий дом. Он решил, что пожар был вызван самопроизвольным возгоранием. Через несколько минут, как он и ожидал, огонь так же самопроизвольно погас.

Радоваться несчастью другого — дурной тон, но Лэниген не смог сдержать смешка по поводу вывихнутой лодыжки Торстена. И даже внезапный поток воды, заливший главную улицу, не испортил его хорошего настроения.

Но тут Лэниген вспомнил свой сон, и паника охватила его с новой силой. Он быстрым шагом направился на приём к врачу.

На этой неделе приёмная доктора Самсона оказалась маленькой и тёмной комнатёнкой. Старенький серый диванчик исчез, его заменили два кресла и подвесная койка. Потёртая ковровая дорожка тоже изменила свой рисунок, а лилово-коричневый потолок был усыпан сигаретным пеплом. Однако портрет Андретти висел на своём обычном месте, а большая, замысловатой формы пепельница была тщательно вычищена.

Дверь кабинета открылась, и оттуда высунулась голова доктора Самсона.

— Привет, — поздоровалась голова. — Погоди минутку.

И голова убралась снова.

Самсон сдержал слово. Через три секунды (по часам Лэнигена) доктор пригласил его в кабинет. А секунду спустя (опять же по часам) Лэниген уже лежал, вытянувшись на кожаной кушетке, со свежей бумажной салфеткой над головой.

— Ну, Том, что с тобой случилось? — поинтересовался доктор Самсон.

— То же самое, — ответил Лэниген. — Только гораздо хуже.

— Сон?

Лэниген кивнул.

— Давай обсудим его ещё раз?

— Я предпочёл бы не делать этого, — сказал Лэниген.

— Боишься?

— Причём больше, чем обычно.

— Даже сейчас?

— Да. Особенно сейчас.

Помолчав немного с терапевтической целью, доктор Самсон продолжил:

— Ты говорил раньше о страхе перед этим сном, но никогда не объяснял, почему ты его так боишься.

— Ну… в общем, это звучит довольно глупо.

Лицо Самсона осталось серьёзным, спокойным и сосредоточенным. Это было лицо человека, который не находит здесь ничего глупого и который изначально не способен находить ничего глупого. Возможно, доктор просто применял особую врачебную тактику, но именно такую, что самым успокаивающим образом подействовала на Лэнигена.

— Ладно, я вам скажу, — внезапно проговорил Лэниген. И умолк.

— Продолжай, — подбодрил его доктор Самсон.

— Ну, видимо, потому я верю: каким-то образом, каким-то путём, каким, я и сам не понимаю…

— Ну дальше, дальше.

— …Что каким-то образом мир моего сна становится реальным миром. — Он снова умолк, затем хриплым голосом продолжил: — Ив один прекрасный день я проснусь и обнаружу себя в том мире. Тот мир станет реальностью, а этот превратится в сон.

Он поднял глаза, чтобы посмотреть, какое впечатление на доктора Самсона произведёт его безумное откровение. Но, если доктор и был обеспокоен, он ничем не выдал своей тревоги. Доктор преспокойно разжал трубку раскалённым кончиком левого указательного пальца и, выбросив использованный палец, произнёс:

— Продолжай, пожалуйста.

— Продолжать? Но я уже всё сказал!