Мир, сотканный из желаний (СИ)

- Но я уже тоже думала спать лечь, устала. Еще завтра на работу, - я пыталась освободиться из медвежьих лап и поняла, что Виктор слишком близко.

- Зефирка, какая работа? Завтра у тебя выходной и вообще почему Даня разрешает тебе работать. Он что тебе денег не дает? - теперь Виктор был зол, не заметил, как стал давить на плече сильнее. От его давки мне стало больно и все мое внимание притянули его руки.

- Нет, дело не в этом, я хочу...

Договорить мне не дали. Виктор впился в мои губы и стал насильно вдавливать в стену, сжимая меня все сильнее.

Я не ожидала такого порыва и чуть не споткнулась, пока не уперлась в эту самую стену. А сам поцелуй был слишком грубым, властным и... Жадным. Мне казалось, что вулкан проснулся и теперь все пылает и бурлит. Я никогда не видела Виктора таким страстным и нетерпеливым. Даже когда на его коленях очередная девица, он умел себя держать, а тут как с катушек слетел. В начале я списала все на алкоголь, но вспомнила наш разговор в квартире. И поняла, что недостаточно серьезно отнеслась к его словам тогда. Я забыла, что Виктор победитель и он не привык отступать, а я теперь трофей, за которым он будет гнаться и рано или поздно заполучит ту долгожданную награду. Но я не вещь, и не игра на Олимпиаде, и даже не само соревнование. Я живой человек, у которого тоже есть желания, мечты, чувства и душа. Да и с кем соревноваться? Со своим братом? Он все равно опоздал, Данил уже выиграл. Я вышла за него, я его жена. И я люблю его, даже после нашей той первой ссоры.

Я пыталась оттолкнуть Виктора, но это как стену пытаться пробить руками - вроде и звук есть, а больно. Он наконец перестал терзать мои губы и дал глотнуть воздуха. Сам дышал учащенно и надрывисто.

- Теперь я понимаю за что Даня зовет тебя "Сладкой"... Ты и правда приторно сладкая..., и я хочу еще… ЧЕРТ! - Он ударил в стену справа от моей головы, я напугалась и дернулась, закрывая лицо руками.

- Прости, Зефирка, прости пожалуйста. Не хотел тебя напугать, - он начал убирать мои руки и поймав лицо за подбородок заставил посмотреть ему в лицо.

А мне хотелось плакать: от бессилия, что я сейчас испытывала. Ведь убежать я не могу, он слишком крепко держит, закричать, мне будет стыдно. Да, он меня поцеловал насильно, но не думаю, что его родные так подумают или мне поверят. Мать их считает ангелочками. Как, наверное, любая любящая мама - моя бы тоже поверила лишь мне или сестре.

Я пыталась сдерживать слезы, прикусывая губу, кажется, что уже до крови ее истерзала.