Мир Терпа

Богдан пригубил из бокала, не отводя взгляда от Ингвара Яновича. «Не из КГБ, стопудово не из КГБ», — с явным облегчением подумал он. Сделав еще глоток, Богдан опустился в кресло и поставил бокал.

— Ингвар Янович, — с расстановкой начал он, — когда я шел сегодня домой, я решил, что покажу и отдам вам эту штуку только после того, как вы мне объясните, что это такое, кто вы сами и откуда. Может быть, вашему рассказу о Латвийской Академии наук поверили в том провинциальном городке, где я нашел эту штуку, — люди там доверчивые и очень любят приезжих, но я не верю, вы уж простите. Я очень любопытный, я никогда не видел такого устройства, оно чертовски интересное. Расскажите, пожалуйста, что это такое. И потом будем разговаривать дальше.

Ингвар Янович вдруг как-то обмяк, как будто усилием воли заставил себя сбросить напряжение. Он взял бокал, повертел его в руке, сделал глоток и с улыбкой посмотрел на Богдана поверх бокала. Улыбка Богдану не понравилась.

— Знаете, Богдан, — сказал латыш,-есть такая поговорка: «Любопытство сгубило кошку».

Богдан молчал и смотрел на гостя.

— Хм, — Ингвар Янович поставил бокал на столик, — а вы ничего себе. Ладно, но я не так много могу рассказать, чтобы вы поняли. Тут надо быть специалистом, чтобы понять…— Латыш замолчал и снова, продолжая улыбаться, внимательно и с какой-то неприязнью посмотрел на Богдана.

— А я вообще-то металлург по образованию, — сказал . Богдан.-В сплавах кое-что понимаю.

Он заложил руки за голову и, потянувшись в кресле, тоже внимательно стал смотреть на Ингвара Яновича. Было совершенно ясно, что этот латыш, у которого вдруг почему-то пропал вчерашний акцент, имеет такое же отношение к Академии наук, как Богдан к Политбюро ЦК КПСС.

«Но кто же он? — думал Богдан. Это не КГБ, не Академия наук, но кто же, кто? Шпион? Но это смешно и напоминает старые научно-фантастические романы Адамова, Казанцева и тому подобных писателей. Там обычно какой-нибудь ученый-гений, сидя в своем сортире, делает супероткрытие, о котором даже не мечтают в крупнейших НИИ. Естественно, об этом открытии не знают наши доблестные, но очень доверчивые спецслужбы: ученого не охраняют, он случайно рассказывает об открытии, а в соседнем сортире сидит недремлющий Джеймс Бонд, который и ворует чертежи с самыми черными замыслами укрепить господство мировой буржуазии и еще больше закабалить рабочий класс.

Или этот ученый-гений теряет какой-нибудь экспериментальный образец-прямо как в нашем случае. Образец находит, конечно же на свалке металлолома, ничего не подозревающий честный юноша, но за ним уже следит пресловутый Джеймс Бонд, и так далее и тому подобное. Чушь какая-то. Но что же это на самом деле?»

Богдан чувствовал, что столкнулся с чем-то очень необычным, не поддающимся пока логическому объяснению. Страха он еще не чувствовал, но все же решил из осторожности блефовать.

— Кроме того, Ингвар Янович,.я ведь подозревал, что тут что-то не так. Поэтому я оставил полукруг не дома,, а у одного приятеля…

— Вы еще и приятелю его показали! — воскликнул Ингвар Янович.

— Нет, он в свертке, его никто не видел. Я просто оставил пакет у друга, на всякий случай. Если мы не договоримся.

— Что значит — «не договоримся»? — резко спросил Ингвар Янович. Я вас не понимаю. У вас его кто-то спрашивал?

— Никто не спрашивал, но если вы не захотите мне объяснить, что к чему, я решил, что отнесу эту штуку к своим знакомым в наше отделение Академии наук — они разберутся. Можете потом обратиться к ним официально.

Ингвар Янович громко и натянуто засмеялся:

— Я вас понял, Богдан, я вас понял. Ну вы, однако, непростой парень, очень непростой. С вашей такой хваткой надо жить на Западе, а не в Советском Союзе, ха-ха! Но мы договоримся: сколько вы хотите? Я, конечно, предложил вам смешную сумму. Ну что это такое — тысяча рублей? Назовите, сколько вы хотите за находку. Давайте так: десять тысяч! Согласны?

Богдан взял бокал, подержал его в ладонях, согревая коньяк. Вообще-то он просто хотел выиграть время. Дело принимало весьма интересный оборот, к которому Богдан, в общем, не был готов. Он никак не предполагал, что Ингвар Янович начнет торговаться и предлагать такие деньги, повышая ставки.

Богдан сделал маленький глоток и поставил бокал на столик. Латыш мгновенно повысил ставку в десять раз. Десять тысяч — это, если по госценам, «Жигули» и мебель для приличной квартиры. Ясно, что никакая Академия наук заплатить таких денег не сможет, а КГБ просто не стал бы платить за то, что можно взять и так. Но кого же тогда представляет этот Ингвар Янович, если только это его настоящее имя? Что, судя по всему, вряд ли.

— Ладно, Ингвар Янович, давайте сделаем вот так. Вы очень легко даете десять тысяч рублей после того, как давали всего одну. Значит, эта железка вам ох как нужна, не так ли? А тридцать тысяч дадите?

Латыш засопел:

— Это что, ваше последнее слово?

«Ого, — подумал .Богдан, — похоже, он готов дать и тридцать. Проверим его еще на прочность».

— Мы сделаем вот что, — сказал он. Вы даете мне пятьдесят тысяч для ровного счета — и полукруг ваш. Идет?