Мир тесен

Доклад назначен на девять тридцать. В девять двадцать пять Родни появляется в конференц-зале. Внешне он кажется спокойным. Единственное, что выдает его волнение, — это приклеенная на лице улыбка. Участники конференции вслух отмечают, какой у него бодрый и веселый вид. Родни раскланивается во все стороны и непрерывно лыбится. От улыбки у него уже сводит скулы, но мышцы лица ему не подчиняются. Моррис Цапп, который председательствует на сегодняшнем заседании, о чем-то тревожно переговаривается с Джой Симпсон. Филиппу Лоу, судя по всему, стало хуже: температура не снижается, заболели суставы и появились приступы удушья. Джой вызвала в номер врача. Моррис Цапп сочувственно трясет головой и озабоченно хмурится. Родни, прислушиваясь к их разговору, одаряет их лучезарной улыбкой. Они в недоумении смотрят на него.

— Я схожу в гостиницу посмотреть, не пришел ли врач, — говорит Джой.

— Так, пора начинать шоу, — говорит Моррис Цапп Родни Вейнрайту.

Моррис представляет Родни, который, сияя улыбкой, сидит среди публики. Потом, все еще скаля зубы, он поднимается на кафедру, вынимает три машинописных листочка, кладет их перед собой и тщательно разглаживает. С трудом скрывая веселость, он приступает к чтению доклада. Публика, отреагировав на его мимику и решив, что доклад будет остроумным, весело хихикает. Родни доходит до третьей страницы, видит разверстую перед ним белую пропасть и расплывается до ушей.

В этот момент в дальнем конце зала начинается какое-то волнение. Родни Вейнрайт поднимает глаза от бумаги: это вернулась Джой Симпсон и шепотом совещается в заднем ряду с Сэмом Зингерманом. В соседних рядах головы поворачиваются в их сторону; раздаются взволнованные приглушенные голоса. Родни Вейнрайт сбивается и возвращается к началу фразы — своей последней фразы: «Вопрос, однако, состоит в том, каким образом литературная критика…» Гул голосов в аудитории нарастает. Несколько человек покидают зал. Родни замолкает и вопросительно смотрит на Морриса Цаппа, который сердито барабанит ручкой по столу.

— Просьба соблюдать тишину и не мешать доктору Вейнрайту читать доклад.

В заднем ряду поднимается с места Сэм Зингерман.

— Прошу прощения, Моррис, но мы получили тревожное известие: у Филиппа Лоу подозревают «болезнь легионеров».

Где-то в средних рядах одна из участниц конференции вскрикивает и падает в обморок. Все вскакивают — кто с побелевшим от страха, кто с искаженным от злости лицом — и громко требуют внимания. «Болезнь легионеров»! Жуткая и таинственная, еще не познанная медициной чума двадцатого века, которая тремя годами раньше поразила съезд Американского легиона в гостинице «Бельвю-Стратфорд» в Филадельфии и выкосила шестую часть его участников. Это то, чего опасаются участники любой конференции, это дурная болезнь, возмездие за грех, расплата за увеселительные поездки, проживание в шикарных отелях, вечеринки, потакание собственным слабостям и прочие удовольствия. «Болезнь легионеров»!

— Не знаю как остальные, — говорит сидящий в первом ряду Говард Рингбаум, — а я немедленно съезжаю из отеля. Идем, Тельма.

Тельма Рингбаум не двигается с места, но все уже на ногах, и на выходе из зала образовалась давка. Моррис поворачивается к Родни и разводит руками:

— Кажется, нам придется прервать доклад. Примите мои извинения.

— Что поделаешь? — отзывается Родни Вейнрайт, которому наконец удалось совладать с улыбкой.

— Какое для вас разочарование: столько готовиться — и пожалуйста!

— Что ж… — философски вздыхает Родни Вейнрайт, пожимая плечами.

— Мы могли бы назначить другое время, — говорит Моррис Цапп, вынимая изо рта потухшую сигару и зажигая ее. — Но сдается мне, что конференция на этом завершилась.

— Мне тоже так кажется, — говорит Родни Вейнрайт, засовывая в папку три машинописных листочка.

К председательскому столу подходит Тельма Рингбаум.

— Моррис, ты тоже думаешь, что у Филиппа «болезнь легионеров»?

— Нет, я думаю, что это солнечный удар, а врач переусердствовал с диагнозом, потому что его визит оплачивает «Шератон».

Тельма Рингбаум непонимающе смотрит на него, затем начинает хихикать.

— Ах, Моррис, — говорит она, — тебе всё шутки. Неужели тебя это совсем не волнует?

— Человеку, который испытал то, что недавно выпало на мою долю, уже нечего бояться, — отвечает Моррис, взмахнув сигарой.

Однако прочие участники конференции так не думают. В течение часа они собираются с багажом в вестибюле отеля в ожидании автобуса, который доставит их в аэропорт. Родни Вейнрайт, циркулируя в толпе, принимает соболезнования по поводу прерванного доклада.

— Что ж, — философски вздыхает он, пожимая плечами. — А Филипп? — слышит он вопрос Морриса Цаппа, обращенный к Джой Симпсон, которая тоже собралась ехать. — Кто же с ним останется?

— Я не могу пойти на риск, — отвечает она. — У меня дети.

— Значит, вы его бросаете? — удивленно подняв брови, спрашивает Моррис Цапп.

— Нет, я позвонила его жене, — отвечает Джой Симпсон. — Она вылетает первым же рейсом.

Моррис поднимает брови еще выше.

— Вы позвонили Хилари? А хорошо ли это?