Мир царя Михаила

Едва заметно прихрамывая, Михаил с невестой подошел к матери. Принцесса Масако согнулась в низком поклоне перед своей будущей свекровью. Все же въевшиеся в кровь и плоть правила поведения женщины из Страны восходящего солнца не скоро забудутся. Мария Федоровна дружески кивнула своей будущей невестке, сказала ей пару слов, отчего девушка выпрямилась и, немного покраснев, улыбнулась. А потом, не выдержав, вдовствующая императрица бросилась обнимать и целовать своего любимого Мишкина. Забавная получилась сценка – маленькая худощавая женщина, что называется, метр с кепкой, и здоровенный, метр восемьдесят, детина в мундире полковника морской пехоты. Похоже, что он, в отличие от покойного Ники, навсегда останется для своей матери ребенком, которого она будет жалеть и оберегать от всех бед и несчастий.

Ну, а потом, после неофициальной, так сказать, семейной части началась официальная встреча. Оркестры, рапорты высших сановников империи, крики ура и всеобщее ликование. А те, кому положено, начали потихоньку командовать, дабы горячая встреча на вокзале не затянулась надолго.

Пока гремели марши и официальные лица зачитывали скучные и не менее официальные речи, я, стараясь никому не мешать, пробрался поближе к хвосту поезда. Там я сердечно приветствовать наших путешественников – Ирочку, Колю Бесоева, Нину Викторовну и смущенного таким обилием золотых погон, аксельбантов и дам, украшенных бриллиантами, Кобу. Ильич и Крупская тоже чувствовали себя весьма неуютно на этом празднике жизни, и потому старательно держались на заднем плане.

Я пожал руку поручику, пардон – уже штабс-капитану Бесоеву, Нине Викторовне и Сосо, который уже, как мне показалось, начал потихоньку становиться товарищем Сталиным. Потом я поздоровался с Ильичом и его супругой. Мне запомнился острый взгляд Ленина, брошенный на меня, и его легкая картавость, выдававшая волнение «вождя пролетариата». Надежда Константиновна была немного растерянна и поприветствовала меня, похоже, так и не расслышав, кто я, и чем заведую. И в завершение всего я чмокнул в румяную щечку Ирочку. При этом Сосо слегка нахмурился, из чего был сделан соответствующий вывод об их взаимоотношениях.

На площади перед вокзалом уже были выстроены машины и кареты для кортежа императора. Он должен был проследовать в Аничков дворец. Михаил с Масако и вдовствующей императрицей уселись в открытую карету придворного ведомства. За ней следовал «Тигр», в котором ехали наши путешественники, а потом уже все остальные кареты, согласно рангу и чинам. Я двигался впереди императорского кортежа, сидя в другом «Тигре». А замыкал процессию БТР, тихо урчащий мотором и постреливающий сизым соляровым перегаром.

Пока мы дожидались от группы обеспечения сигнала о том, что уже можно начинать движение, многочисленные дипломаты из самых разных стран мира обступили нашу технику и внимательно ее рассматривали, тихо переговариваясь между собой. Особенно в этом деле усердствовали военные агенты – так тогда называли военных атташе. На их лицах я видел выражение восхищения и удивления, смешанные со жгучей завистью и обидой. Люди умные – а дураков на таких должностях не держали – быстро поняли – на что способны эти боевые машины, и прониклись.

Я осторожно прикинул – что они напишут в донесениях своему начальству. Думаю, что информации для размышления нашим потенциальным союзникам и противникам будет предостаточно. И это при том, что у нас в запасе еще остается много-много всякой всячины, начиная от палубных Сушек «Адмирала Кузнецова» и заканчивая танками Т-72. Впрочем, время выкладывать эти козыри на стол еще не пришло.

Тут же, возле машин, крутились и фотографы со своим огромными ящиками – фотокамерами и лихорадочно снимали нашу технику. Я усмехнулся – пусть фотографируют, все равно при нынешнем состоянии техники построить что-то, хоть отдаленно напоминающее наши боевые машины, просто невозможно. Самое-то главное у них внутри. Не стоит забывать, что нас разделяет больше ста лет.

По Ново-Петергофскому проспекту – так сейчас называется здесь Лермонтовский, мы доехали до Египетского моста через Фонтанку – он еще не успел обрушиться, – и по набережной двинулись в сторону Невского. Я внимательно смотрел по сторонам. Все было тихо и спокойно. Народ стоял, переговариваясь, и громко высказывал свое мнение о новом императоре и его невесте.

«Тигр» притормозил на углу Гороховой, поджидая немного отставший от нас кортеж, и я услышал, как какой-то, судя по одежде и внешнему виду, мастеровой, говорил своему приятелю, скорее всего, приказчику:

– А государь-то наш – орел, хоть и молод еще. В бою, вон, был, Георгия заработал. Японцев побил и мир заключил. Глянь – какую невесту за себя взял. Говорят, тамошнего царя дочку! На татарочку похожа, а так на лицо ничего, приятная.