Мир-Цирк

– Жрецу не надо выступать, и, кроме того, Шелем все время неважно себя чувствовал.

Алленби нахмурился:

– Что-то серьезное?

Бансом опустил руки:

– Я не медик, но, возможно, это просто старость.

– Старость, – повторил Алленби, потом посмотрел на палубу коридора. – Как я понимаю, эта болезнь неизлечима. – Бансом пожал плечами и кивнул. – Я желаю ему поправиться, Бансом. Мне скоро могут понадобиться его услуги.

Алленби кивнул, потом обошел Бансома и неторопливо направился к главному коридору. Бансом повернулся к двери скрипториума и открыл ее, заглянув в заваленное рукописями нутро. За прикрепленным к полу металлическим столом, обычным рабочим местом Шелема, никого не было.

Бансом вошел и закрыл дверь, радуясь, что запахи чернил, кожи и старой бумаги заглушают вонь от немытых ящеров, расползшуюся по всему кораблю. Ожидая Шелема, Бансом расхаживал по пустому отсеку. На большом столе в центре комнаты, рабочем месте Нуссета, он заметил незаконченную копию рукописи Шелема. Многие жрецы на Момусе захотят получить копии… Бансом рассмеялся про себя: «Если мы вообще вернемся на Момус. Последнее наше топливо было израсходовано на посадку на Пироэль, и оставшегося не хватит даже для перебазирования куда-нибудь в другое место, подальше от «Арнхайма и Буна».

Они потратили на обустройство уже два дня, а шатер так до сих пор и не установлен. Видя столь слабого конкурента, «Арнхайм и Бун» привезли свой аттракцион в тот же город восемь часов назад – и уже готовы к параду.

Бансом окинул взглядом забитые томами полки и пробежался кончиками пальцев по блестящим кожаным переплетам, пока не добрался до надписи «Книга «Барабу», том I». Часть книги была заполнена преданиями и воспоминаниями о древней Земле – до того, как цирк вышел в космос, – а часть рассказывала о путешествиях «Города Барабу» и «Большого шоу О'Хары», лучших артистов и номеров во всем Девятом Квадранте.

«Старая труппа, – подумал Бансом, – да уж, было на что посмотреть». Старый «Барабу» начинал парад-алле через четыре часа после выхода на орбиту, используя отделяющиеся корабельные отсеки в качестве челноков.

Бансом покачал головой. На трофейном арванианском линейном крейсере, служащем теперь «Барабу II», остались только два из исходных двадцати боевых посадочных челноков, да и те на Пироэле сломались, и починить их без денег на запчасти надежды не было. Пальцы скользнули по переплетам вниз.

– Скрипториум!

– А-а-а-ах-х-х! – Бансом прижал руку к колотящемуся сердцу, быстро оглядел отсек и расслабился, только увидев интерком, встроенный в переборку над столом Шелема. «Я никогда не привыкну к этому».

– СКРИПТОРИУМ, ЭТО СУДОВОЙ ЛАЗАРЕТ. Бансом подошел к столу и коснулся кнопки вызова.

–Да?

– Бансом?

–Да.

–Это доктор Ворр. Можешь спуститься в лазарет?

Бансом недолюбливал арванианского врача. Он недолюбливал арваниан вообще, но Ворра в особенности.

– В чем дело, Ворр? Я очень занят.

– Шелем умер. Я уже уведомил Алленби. Шелем оставил тебе письмо.

Бансом опустился в кресло Шелема.

– Я спущусь… спущусь, как только смогу.

– Пожалуйста, прими мои соболезнования.

Бансом кивнул отключившемуся интеркому.

Вернувшись из лазарета, Бансом зашел в офицерскую кают-компанию, как его просил посланный Алленби зазывала. Алленби сидел с бокалом заболонного вина и тер глаза. Он поднял голову и бросил на стол несколько медяков.

– Сюда, Бансом. У нас мало времени. – Алленби указал на койку у стола слева от себя. Бансом убрал медяки и сел. – Ты здоров, Бансом? Ужасно выглядишь.

Бансом кивнул:

– Только этого нам и не хватало… – Он слабо махнул рукой, потом опустил ее на колено. Алленби вздохнул, оба помолчали.

– Бансом, мне нужна твоя помощь.

– Конечно; все, что смогу сделать, Великий Алленби.

Алленби кивнул; он крепко сжал челюсти, глядя на жреца немигающим взглядом.

– Полагаю, ни для кого не секрет, что у нас неприятности.

– Может, кто-то где-то во вселенной и не в курсе, хотя я сомневаюсь в этом, Великий Алленби.

Алленби приложился к бокалу, поставил его на стол и вопросительно посмотрел на Бансома:

– Хочешь?

– Пожалуйста.

Алленби потянулся к полке за койкой и достал бокал и новый кувшин. Наливая, он продолжил:

– Остался лишь один секрет, Бансом: насколько серьезны эти неприятности на самом деле. – Он заткнул кувшин и подтолкнул бокал Бансому. Жрец положил на стол несколько медяков и взял бокал. – Предсказатели увидели это еще до того, как мы покинули Момус, даже до того, как сформировали труппу. Если ничего не предпринять, сомневаюсь, что мы вообще сможем открыться, а если и откроемся, не окажется ли это просто фарсом?

– То есть?

Алленби наклонился вперед:

– Артисты… боятся выходить на манеж…

Бансом невольно расхохотался.

– Прошу прощения, Великий Алленби. – Он бросил на стол два мовилла. – Прости, пожалуйста, но я просто не могу себе такого представить. Все наши артисты мастера своего дела, и у них за плечами много лет работы и на манеже, и у придорожных огней.

– И тем не менее это так. Сколько ты видел репетиций?

Бансом сделал глоток, потом пожал плечами: