Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

На вторую ночь перехода из Тарзака в Мийру, когда дрессировщики приготовились разбить лагерь у лесопилки Порса, мимо них по каменистой дороге прогромыхала подвода из Мийры, запряженная парой першеронов. Возница подъехал у краю лагеря. Подождав, пока осядет пыль, он выпрыгнул из повозки и двинулся по единственной улице поселка. Это был Шайнер Пит.

— Паки!

Крошка Вилл бросилась к мужу:

— Пит, в чем дело?

— Где Паки?

Вилл указала в сторону деревьев:

— Лечит Роббер. А в чем дело?

— Не знаю. — Пит покачал головой и бросился искать Паки.

Увидев, что в его сторону бегут Пит и Крошка Вилл, Паки Дерн выпрямился:

— Только без паники. Что стряслось?

Они остановились. Пит пытался перевести дух.

— В Мийре. В город нельзя. Мейндж говорит, как только дойдете до города, тотчас же сворачивайте на Куумик. Он уже направил туда конюхов с лошадьми и повозками.

— Выкладывай начистоту. Что там происходит? Пит покачал головой:

— Какая-то эпидемия. Это пока все, что может сказать Мейндж. Заболели все, кто не поехал в Мийру. Уже умерли Клык, Первая Леди и Ходячий Коврик.

Пит свесил голову и закрыл глаза:

— Ничего не могу понять. Вощеный и Дот были с нами в Тарзаке, но и они заболели.

— А Повариха Джо?

— Уехала с конюхами.

Паки положил руку на плечо Шайнеру Питу, бросив взгляд в сторону костров, где дрессировщики готовились к вечерней трапезе.

— А что, собственно, с людьми?

— Ничего страшного, но несколько человек жаловались на боли в животе, тошноту и головокружение. Шайнер Пит кивнул и покачал головой:

— И в Мийре то же самое. Черт, один к одному. Мейндж говорит, что, если у кого-либо будут те же симптомы, их надо срочно изолировать от тех, у кого еще нет. Больных оставьте в Мийре, а остальные уходите, чем скорее, тем лучше, строить дорогу в Белошапковых горах. — Пит указал на дорогу, ведущую в Тарзак. — Это значит, что во время Гастролей зараза пошла гулять дальше. Теперь ее надо ждать во всех городах.

Крошка Вилл прижалась к мужу:

— Неужели Мейндж не может ничего сделать?

Шайнер Пит покачал головой, затем посмотрел на Паки:

— Я могу забрать ваших больных. Паки смотрел на костры:

— Все равно ситуация дерьмовая, — и он посмотрел на Пита. — Коль Мейндж настаивает, чтобы больных изолировать от здоровых, я кого-нибудь из них посажу вместо кучера, а ты останешься с нами. — Он опять посмотрел на костры. — Кажется, пора сообщить об этом людям. — Паки зашагал в сторону лагеря.

* * *

Вечером следующего дня колонна свернула прочь от Мийры в сторону Великой топи. Поселок полыхал, словно огромный факел, и запах гари еще долго стоял в воздухе. В последующие дни, пока колонна двигалась по дороге на Куумик, навстречу несколько раз тянулись подводы с больными.

Когда они достигли того места, где дорога пересекала Нагорье, оказалось, что конюхи и другие члены строительной бригады уже приступили к работе. Им приходилось буквально вгрызаться в скалы, прокладывая путь к замерзшим озерам у подножия Белошапковых гор. В ту ночь Крошка Вилл с мужем сидели за одним костром вместе с Паки и старшим конюхом Погонщиком Саггсом. Погонщик вручил Паки карту, и пока главный дрессировщик изучал ее, говорил, глядя на огонь:

— Мы наметили уже полмаршрута, но дорога эта, скажу я вам, не подарок. — Погонщик пошарил у себя за спиной, поднял камень и протянул его Шайнеру Питу. — Нам придется прогрызть как минимум четыре гребня из такого камня. Орешек, который не всякому по зубам.

Крошка Вилл посмотрела на камень у Пита в руках. Он был матовый, с черными вкраплениями, но свет костра все-таки проходил сквозь него. Вилл вопросительно посмотрела на мужа:

— А как он называется?

— Унди Феддер говорит, что это пегматит. Прозрачный минерал — это кварц, прокладывать сквозь него дорогу — все равно что рубить кусок стекла. Но выбора нет — или через горы, или в обход через гнусные топи.

Паки взял в руки камень, повертел его так и сяк и вернул Погонщику.

— Выходит, нужна гремучая смесь Стина?

— Придется, если нет другого выхода.

Вонючая слизь гниющих опахаловых деревьев, смешанная с древесным углем и обработанная кислотой убойного дерева после того, как ее высушивали до консистенции густого желе, превращалась во взрывчатку. Взрывалась она от чего угодно — стоило ее нагреть, потрясти, поднести к ней огонь или же просто сама по себе. Рецепт взрывчатки придумал Маккорки из Мийры. Стин из Куумика наладил производство, и какое-то время эту гремучую смесь использовали на рудниках — пока сам Стин не взлетел вместе с ней на воздух. Но его имя так при ней и осталось.

Вскоре после того, как прокладка дороги пошла полным ходом, бригада вышла из джунглей на редколесье и степные просторы Нагорья. С каждым изгибом, с каждым поворотом трассы люди приближались к подножию Белошапковых гор. Пять раз пришлось отправлять в Мийру подводы с больными. Правда, вместе с той подводой вернулись несколько человек — те, кто сумел выздороветь от загадочной болезни.