Мир-Цирк. Город Барабу. Песнь слона

Чужак изо всех сил напряг зрение, пытаясь восполнить отсутствие мыслей, надежно закрытых спасительным коконом.

Позади костра он все-таки разглядел крытую соломой хижину. Справа от нее горел факел, привязанный к высокому шесту, который глубоко воткнули в землю.

Чужак сосредоточил свое внимание на местности вокруг хижины. Затем посмотрел на подъем, ведущий к вершине холма, и то подобие памятника на ней, которое теперь показалось ему еще большего размера. Рядом с ним находилась какая-то странная темная фигура, сидевшая лицом к хижине. Все время, пока Чужак разглядывал ее, фигура ни разу не пошевелилась. Он подошел еще ближе к подножию холма, остановился и присел на корточки. Загадочная фигура по-прежнему оставалась неподвижной и, похоже, даже не дышала.

После того как из хижины раздались чьи-то голоса, Чужак встал на четвереньки, так что его глаза оказались как раз на уровне травы. Затем повернул голову в сторону хижины, но не заметил в ней никакого движения. Посмотрев еще раз на неподвижную фигуру на вершине холма, Чужак медленно пополз вверх по склону. Фигура была повернута к нему левой стороной. Лицо ее скрывал надвинутый на глаза капюшон. Когда Чужак подобрался достаточно близко, то увидел, что человек в капюшоне сидит на грубо сколоченном деревянном стуле.

До загадочной фигуры оставалось шагов десять, и Чужак принялся обходить ее с левой стороны, не сводя глаз с хижины. В дверном проеме он увидел Тарзаку — или кого-то, на ком был наряд гадалки. Чужак пополз дальше, затем повернул голову направо и снова посмотрел на человека — он восседал на стуле на самой вершине холма. В неясном свете костра он разглядел его лицо — мертвенно-бледное, с огромными темными глазами. Чужак продолжал ползти дальше — пока у него резко не перехватило дыхание. Прямо на него смотрел скалящийся в безумной ухмылке голый череп с черными провалами глазниц. Чужак выпрямился и стрелой полетел вниз по косогору, преследуемый своим распаленным воображением. Охваченный паникой, он не смог удержать защитный кокон, спасавший его от чужих мыслей. В следующее мгновение он погрузился во тьму.

Перед ним появилась обнаженная женщина с огромными миндалевидными глазами. Из глубины бескрайнего океана ее длинных, черных волос раздавался смех.

—  Ты мой, Джонджей! Теперь ты мой!

В воображении Чужака теснились образы черепов, огромные болотные чудовища, длинные ленты блестящих человеческих внутренностей, пять слонов, летящих в бездонную пропасть, осуждение, вынесенное Кругом Мийры, Дурень Джо, требующий, чтобы жители Дирака изгнали его.

—  Ты мой, Джонджей! Ты мой…

Чужак открыл глаза и увидел перед собой лицо Тарзаки, освещенное огнем костра. Единственным источником света в самой хижине была небольшая масляная плошка.

— Он проснулся, — произнесла Тарзака. Чужак повернул голову вправо и увидел Трабла, сидевшего неподалеку.

— Что случилось, Трабл? Что здесь происходит? Фокусник выглянул через открытую дверь наружу, затем посмотрел на лежащего:

— Мы находимся в руках у болотной женщины. Она только что ушла отсюда.

Чужак попытался сесть.

— Нужно отсюда бежать, пока имеется такая возможность, — сказал он.

Его собеседники снова уложили его на спину:

— Лежи спокойно!

Тарзака бросила на Чужака недовольный взгляд. С ее лица не сходило озабоченное, суровое выражение.

— Никуда мы не побежим. Тебе пора выполнить твои обещания, вернее, обязательства нашего уговора.

— Уговора?

— Послушай, Чужак! Разве ты забыл, что обещал отвести меня к яйцам, чтобы я смогла у них чему-нибудь научиться? Они находятся здесь, где-то рядом. Для того чтобы они согласились научить нас с Траблом, ты должен дать Ссуре то, чего она хочет. Ссура — так зовут болотную женщину.

Чужак нахмурился и недовольно посмотрел на фокусника:

— Ну а ты что на это скажешь?

— Я видел, на что способны змеиные яйца. Если бы мне удалось научиться лишь малой части того, что они умеют, я смог бы вернуться в свой город. Ты понимаешь это, Чужак? Разве ты сам не для этого пришел сюда? Разве ты не хочешь убить слона? Дай Ссуре то, чего она желает.

Чужак рывком сбросил с плеч руки фокусника и гадалки и приподнялся со своего ложа.

— И вы оба требуете от меня этого?

— Но ведь это явно не такое уж неприятное требование?! — с лукавой усмешкой откликнулся Трабл.

— А что это за требование?

Тарзака быстро схватила его за руку и сжала с поразительной силой.

— Пойми, Чужак, пока ты этого не сделаешь, никто из нас не получит желаемого!

— Неужели никто из вас не в состоянии дать прямого ответа на мой вопрос? Так что же я должен, как вы говорите, сделать?