Мир в капле росы. Весна. Лето. Хайку на все времена

К каждой теме (дай) прилагалось объяснение смысла образа и добавлялись примеры реального употребления в хайку, то есть потенциально возможные образно-тематические модели для сочинения с пространным объяснением ее литературной значимости, причем на каждую образно-тематическую единицу приводилось в качестве иллюстраций значительное количество хайку известных авторов.

Таким образом, читатель (хайдзин) видел перед собой некий единый поэтический календарь, где в качестве примеров приложены подборки стихов на одну и ту же тему, раскрытую с самых разных ракурсов. Кроме того, учитывались и традиционные семантические аллюзии: бамбук неизменно выступал символом стойкости, сосна – символом постоянства, слива – символом радости и начала весны, сакура – служила символом бренности красоты, ликорис воспринимался как страж загробного мира, ирис – как оберег от стихийных бедствий и сакральный цветок, дарящий самурайское мужество в праздник мальчиков.

Главные категории фигурировали отдельно в каждом сезоне. Например, в категорию «дела человеческие» из цикла «Осень» могли быть включены (с некоторыми вариациями) такие темы-образы: праздник фонарей, фейерверки, жаровня, посещение могил, пляски праздника О-Бон, осенние дороги, стук валька, спелые колосья, сбор урожая, пугало в поле и др.

В категорию «птицы и животные» осеннего цикла чаще всего включались: олень, дикие гуси, журавли, куропатки, дятел, перелетные птицы, бекас, воробьи, мелкие пичуги, стрекозы, сверчки и кузнечики, осенние бабочки, поздние комары, осенние цикады, пауки, мошкара, мешковые черви, земляные черви и др.

Из осенних растений рекомендовались в первую очередь: мальва, осенние листья клёна, опадающие листья ивы, леспедеца двуцветная, тростник, лекарственные растения, просо, гречиха, цветы вьюнка, мискант, дейция, гибискус, полевые цветы, тыквы-горлянки, орхидеи, листья банана, цветы павловнии, виноград, хурма, каштаны, плющ, грибы, лесные ягоды, груши, яблоки, ромашки, хризантемы.

Однако многие растения, особенно те, что цветут долго, могли иметь двойное подчинение, то есть относиться и к лету, и к осени. То же можно сказать и о многих сезонных темах. Осенние дожди (сигурэ), которые переходят в календарную зиму, обычно также фигурируют скорее как примета зимы. Также и палые листья, и оголенные деревья. Ведь в южной и центральной частях Японии (на равнинах, но не в горах) снег выпадает крайне редко и поздняя осень часто неотличима от зимы, а особенности суровой природы северных провинций в классической поэтике фактически не принимались в расчет, хотя при этом все же нередко служили материалом для хайку.

Что касается Нового года, то обычно подготовка к этому событию входила в список тем для конца зимы (то есть для двенадцатого лунного месяца), а само наступление Нового года со всеми ритуальными обрядами рассматривалось как первый праздник весны и входило в список весенних тем. Любование луной хотя и рассматривалось как традиционно осенняя тема (полнолуние в девятый лунный месяц), но могло служить темой и для любого другого сезона, поскольку луна всегда присутствует на небосводе.

Пересечения и накладки возникали постоянно при распределении тем между традиционными разделами и служили предметом оживленных дискуссий, а в иных сборниках и антологиях какие-то традиционные разделы могли быть просто опущены и темы из них включены в другие разделы. Впрочем, это только оживляло творческий процесс, построенный на постоянном обмене новыми хайку, и не слишком мешало авторам.

ПРЕЕМНИКИ И ШКОЛЫ

Обучение искусству сложения хайку, как и любому другому искусству в Японии, проходило исключительно в рамках определенной школы и могло продолжаться сколь угодно долго, вплоть до смерти учителя. Однако наиболее продвинутые ученики получали право на преподавание гораздо раньше. Непосредственными преемниками Басё, его прямыми учениками и столпами его школы Сёмон, продолжателями его дела принято считать Кикаку, Рансэцу, Кёрай, Дзёсо, Бонтё, Кёрику, Сико, Яха, Хокуси, Эцудзина и Сампу (хотя правомерность такого отбора имен часто оспаривается, а некоторые ученики являются также и предшественниками Учителя, то есть в известной степени его учителями). Все они создали свои школы и стали истинными апостолами поэзии хайку, глубоко и искренне уверовав в гениальность Мастера. Несмотря на ожесточенную конкуренцию между «наследниками», благодаря их стараниям завещанные Басё принципы поэтики проникли в плоть и кровь японской литературы, до наших дней продолжая оказывать влияние не только на хайку, но и на прочие жанры японской поэзии, включая модернистскую лирику гэндайси. Все последующее развитие хайку было в известном смысле «восхождением назад к Басё», поскольку даже для блестящих стихотворцев XVIII–XX веков творчество Старца представлялось недосягаемой вершиной. Отсюда и родственное религиозному культу поклонение Басё, и бесчисленные паломничества «вослед Басё» по исхоженным им дорогам, и неиссякаемый поток комментариев к его шедеврам.