Мир, в котором меня не было

Демоны, что умнее и опытнее, исчезли сразу. Те же, что остались - опьяненные вечером и давно мечтавшие об азарте схватки и возможности воспользоваться собственной силой в полную мощь, гибли почти мгновенно. Они забыли, что такое Свет. Данары же, существование чьей расы исчислялось несколькими веками, были вовсе беззащитны. Исчезнувшая магия не отправляла их в мир своих создателей. Она ранила, выворачивала их внутренности наружу, вырывала куски живой плоти.

И все же, вести бой с данарами было  тяжелее, чем с демонами. Каждый из них когда-то был магом Стихий. Каждый мог кинуть в меня заклинанием, что вышибло бы из меня дух в одно мгновение. Но воспользоваться заклятьями родного источника решались не многие. В них царило ложное убеждение, что раз демоническая энергия превосходит Стихии, а магия, которая атаковала их хозяев, с легкостью рушит защиту тьмы, то их врожденному дару тоже не тягаться со мной.

Это было той самой ошибкой, что привела их к кризису.

Воспользуйся они Воздухом, Водой, Землей и Огнем, объединись вместе против меня, я бы не сдюжила. Свет не предназначен для борьбы со Стихиями. А я не из тех, кто в открытую демонстрирует свои способности.

Мне не приходилось прятаться в клубах дыма и суетливых тенях. Впервые я не скрывала свою сущность. Все те знания, что копились годами, наконец, получили свою материализацию. Те, что использовать было опасно. Те, о которых простой смертный не мог знать. Те, на воспроизведение которых не хватило бы сил ни у одного мастера Света.

В этот самый момент, я могла позволить себе все это. Шкатулка в моих руках давала мне возможность для сотворения заклинания любой силы и сложности. Энергия души, отданная добровольно, обладала большим могуществом, чем любой источник силы. Столько Света мне не дала бы ни одна медитация или прямая подпитка. Живая душа несла в себе нечто большее, чем силу. Поэтому демоны предпочитали питаться ими. Но эманации Нижнего мира, постепенно гасили этот свет. Я его разжигала. Я была тем ветерком, что вместо того чтобы тушить угли, распаляла их до жадных языков пламени.

 Где-то на периферии слышались отзвуки чужой борьбы. Я была не единственной, кто сегодня сражался за независимость. Трещал лед, буйствовал ветер, пела Кровь, содрогалась земля. Камден никогда не упускал шанса, что ему выпадал. Леда, опасная руми Ле-Рин, была готова сносить преграды в любой момент. Ал-Сона тоже не стеснялась смешивать оба своих дара в одну прочную нить смертельного оружия. Другие разновидности магии я не признала. Чтобы различать принадлежность заклятий к какому-нибудь носителю, требовалось сначала ощутить их на собственной шкуре. Точно я могла сказать, что не только эти трое выступили против демонов. Очагов схлестывания разных сфер магии было много.

Запах гари щекотал ноздри, но я была не против. Лучше она, чем металлический привкус крови на губах. Чем жженая плоть или ошметки демонических проклятий.

В какой-то момент я потеряла счет времени. Забыла где я и что здесь делаю. Я стояла посреди зала, смутно пытаясь понять, в реальности я или же борюсь с очередным кошмаром.

Под ногами что-то хлюпало. Я глянула вниз и увидела, что стою в луже крови. Это так сильно напоминало один из моих снов, что я на миг потеряла концентрацию. Одно из десятка заклинаний, что удерживалось нитями на подобии марионеток, затрещало и пошло волнами, обещая сорваться в вольное плаванье.

Это почти отрезвило меня.

Где-то рядом трепетала магия. Ее жалкие обрывки стягивали нити, теряя половину энергии в процессе. Заклинание собиралось, нацеливалось и почти сразу разваливалось на куски, не долетая до цели. Двое сражались на последнем издыхании. Как-то вяло, без цели. Один из них разрушил собственный резерв до основания. Изменил, извратил податливые контуры до той степени, что они не подлежали восстановлению. Энергия шла по разбитым в кровь каналам и травила организм ядом чистейшей магии.

Мой рот непроизвольно открылся в желании высказать ненужную нотацию. Словно пьяная каракатица, я потянулась на звук лопающихся нитей. Демонов в академии не осталось. Я закончила. Мои собственные каналы изнывали от боли и перегрузки. В резерве ничего не осталось. Он просто и без затей перекачивал через себя энергию, нескончаемыми потоками льющуюся из чужой души.

Продираясь сквозь пыль и дым, я вошла в одну из малых гостиных. Под ногами хрустел гранит, а в ступни впивались острые осколки битого хрусталя. Разлитое вино смешалось с кровью, оборванная  драпировка догорала на обломках перевернутых столов и кресел.

Данара я признала по знакомой ауре. Опознать в существе, измазанном грязью, кровью и каменной крошкой, в порванном бархатном костюме и с перетянутой наспех сооруженной повязкой рукой Асбера, было невозможно. В замыленных заклинаниями глазами тлела усталость и обреченность. Сил у него осталось на донышке, а ситуация выстроилась патовая.