Мир, в котором мы живем

Хм… А я что, могу даже оглядеться? Точно! Взял и огляделся в видении и за спиной увидел довольно огромного таракана. Но это я видел, а трое идущих, даже оглядываясь, его не замечали, иначе у них уже давно началась бы паника. Она уже была у них, но пока они ее успешно скрывали. Да, не повезло ребятам. Куда-то их вели, а не они шли, но если честно, я побаиваюсь такой поддержки в лице тараканов. Вот что у них на уме может быть? Ну, в штаны бы не наложил от встречи, но испугаться бы испугался. Иногда и на меня паника накатывает на дороге, когда Сила проявляет себя, только вот люди в Конвое и удерживают от глупостей, так как ты ответственен за них. Как и сейчас.

Я мужчина или как?

Пришел в себя от голоса Маркова, стоявшего уже на арене:

– Нинель, солнышко, выгляни в окошко, дам тебе горошка! – Марков не только психопат, он еще и поэт. Сказал и сам рассмеялся. – Не хочешь на муженька своего посмотреть в последний раз?

Кирилл с Нинелью официально состояли в браке…

Нинель несколько раз вздохнула, как перед нырянием, и очень медленно подняла голову из-за стенки. И тут же снова присела, схватила меня за рукав:

– Леша, миленький, не отдавай меня ему. Лучше пристрели, но не отдавай!

У девчонки явно истерика. И я что, ее хозяин, что ли, чтобы отдавать или не отдавать?

– Ты о чем вообще? – я был ошарашен ее словами.

Но тут снова Марков голос подал:

– Флэшку отдай!

И Нинель, вцепившаяся в меня, Настя просто обалдела от таких ее действий, проговорила:

– Нет у меня флэшки! – и уже тихо, нам: – Убила бы гада…

А я ей шепотом:

– У меня флэшка…

– У тебя?

Послышался писк рации, но это Марков пытался связаться, а не с ним:

– Павел, ты где? – видимо, посчитал, что козыри можно и на стол выложить в лице обходного маневра.

Но в рации была тишина.

А я попытался посмотреть, что там творится, ну, в обходе, и, к своему удивлению, у меня получилось! Правда, я никого не увидел, кроме пищавшей на полу рации. Ну, предположения появились, и от них у меня холодок так по коже…

И я резко встал. Между нами метров десять, не больше…

– О! Кто у нас тут такой смелый? Леша, ты, что ли? – это Марков.

А я осмотрел арену. На ней пятеро: трое боевиков Маркова, он сам и Кирилл, стоящий на коленях, с опущенной головой, и в его затылок упирается пистолет Маркова.

– Я с вами не знаком, Николай Семенович, лично, поэтому вряд ли мы на «ты» можем общаться…

– И в самом деле смелый мальчик, – хмыкнул Марков.

– И флэшка у меня, – проговорил я и руку так на голову Насти положил, так как почувствовал, что готова она вскочить и стрелять начать. Я хоть и под прицелом боевиков, но пока стрелять в меня они не собираются. Но страшно жутко, когда на тебя три дула автоматов наведены.

– Во даже как! Ну, давай поторгуемся, что ли, – и усмехнулся.

Нинель меня дернула за руку и тихо проговорила:

– Не отдавай флэшку, пожалуйста!

Не знаю, что в ней такого, но, видимо, что-то важное, что все готовы за нее рвать и метать.

– Ну, давай поторгуемся, – я даже сам не знал, почему тянул время. – Ты отпускаешь Кирилла, и мы тихонько уходим, и я оставляю флэшку на выходе из амфитеатра…

– Ты что, меня за дурака держишь? Кто кого должен отпустить? Сейчас пристрелю тебя как собаку, и вся недолга!

– А не боишься, что флэшка разобьется?

– Это флэшка, болван! Она не разбивается!

– Но пуля может попасть в карман, где она находится; и убьешь меня, и флэшку испортишь.

– Ты че несешь? – Марков замотал головой. Ну туфту на нервах я нес славную, никогда бы не подумал, что могу…

И в этом момент послышался смех. Кирилл смеялся. Точнее, сдерживал себя, вздрагивая от переполняемых чувств хохота. Человек на грани жизни и смерти и смеется? Какой нужно обладать силой воли, чтобы так жить в последние секунды своей жизни?

Кирилл неожиданно поднял опущенную голову, в его глазах я не увидел страха, а только совершенно не свойственные моменту веселые искорки, видимые даже с этого расстояния! Вот сверкали его глаза смехом, и все тут!

А он так на меня посмотрел и не прошептал, а только губами так, уверенный, что я пойму его:

«Позаботься о моих женщинах. Ты теперь их мужчина».

И чуть головой дернул… Назад…

И Марков выстрелил! Он явно не собирался именно в эту секунду стрелять…

Но выстрелил, и голова Кирилла развалилась как арбуз, окрасив всю арену в кроваво-серый цвет…

– Твою мать! – взвился Марков.

Но я уже не смотрел на него. Я рухнул как подкошенный за спасительную пока стеночку. Дрожь меня вбила в пол по полной, и девчонки ко мне прижались. Нинель хоть и не видела, но поняла, кого сейчас убили. Ойкнула, в глазах слезы, что-то зашептала непонятно и меня так к себе притянула, что не встать. То есть если бы я и хотел встать, то девчонки уже не дадут.

А зачем вставать-то? Договариваться? С этим психопатом уже не договориться. Ну, может, до темноты здесь досидеть? Нет. Не выход. Выкурят нас отсюда. Пара дымовух, и мы как на ладони.

Пока я думал, что и как, вокруг снова что-то изменилось.

С арены послышались крики, панические выстрелы, десятки выстрелов. А нас с девчонками накрыла огромная тень!

Даже сам не знаю почему, но мы встали. Все трое одновременно.