Мир в латах

Вслед за первым “окном” открылись еще несколько — в разных частях планеты И на Землю хлынул поток переселенцев. Дантон хорошо помнил, какой была первая реакция людей на случившееся. “Звездная война”, “космическая экспансия”, “колонизация” — эти слова реяли в воздухе. Потом разобрались, и паника стихла.

Выяснилось, что никакие это не космические пришельцы, а свои же братья-земляне, только из будущего. И весьма далекого. Наши потомки. Просто жить им на загаженной планете стало невмоготу. Вот и решили перебраться туда, где жить еще можно Кстати, перебралось их не так уж много — ведь пока изобрели эти переходные “окна”, порядком уже погибло.

Возле каждого “окна” построили специальные “приемники”, и они работали с полной нагрузкой, пока поток беженцев не иссяк. И наступила тишина.

Тишина длилась довольно долго. Столько, сколько потребовалось Дантону и Лин, чтобы окончить Академию, пройти четырехгодичною стажировку на Венере и почти год отдохнуть на Земле.

А потом начался кошмар. Толи была допущена какая-то ошибка, то ли эти “окна” вообще нельзя было закрыть, но полезла через них всякая нечисть. Это было ужасно! Дантон с содроганием вспоминал те дни Разъяренные клыкастые и когтистые исчадия ада, ящерообразные и змееподобные твари, шипящие и воющие фантастические существа — плоды невообразимых мутаций!

“Приемники” превратились в крепости, ощетинившиеся лазерными пушками. Нагрузка на тех, кто сидел в этих крепостях, была столь велика, что их приходилось менять каждые сутки. Добровольцев требовалось все больше, и Дантон стал одним из них.

А потом и этот поток иссяк. Но сторожевые посты снимать не спешили. Хотя Дантон был уверен — зря. Ясно, что ничего живого там уже не осталось.

Слабый звук зуммера вернул Дантона к действительности. Он взглянул на напарника — тот дремал в кресле, склонив набок голову. Дантон посмотрел на энергометр “окна”. Стрелка отклонилась от нулевого деления — слегка, но все же достаточно, чтобы показать: нечто нарушило гравитационную однородность входного поля. Дантон потянулся к вахтенному журналу, но раскрыть его не успел.

Тихое гудение зуммера внезапно перешло в оглушительный рев сирены. Стрелка энергометра сделала резкий скачок вправо, и ее зашкалило.

— Что такое?! — проснувшийся Ярцев вскочил на ноги и ошеломленно вертел головой.

Дантон чертыхнулся.

— Сядь! Ничего особенного. Просто кто-то опять лезет к нам через “окно”. Сейчас посмотрим.

Дантон включил обзорный экран… и отшатнулся.

— Кто это? — Ярцев повернул к нему побелевшее лицо.

Это был не “кто-то”. Экран заливало хлеставшее из “окна” нечто. Секторы экрана гасли один за другим — по мере того, как разрушались висящие вблизи “окна” буи. Дантон бессильно сжал кулаки — оружие здесь было ни к чему. Он даже не стал включать анализаторы, ибо уже все понял. Это конец.

Моря черной, пахнущей нефтью тягучей жидкости, на зывавшейся когда-то водой, горы зловонных отходов химических предприятий и гигантских животноводческих комплексов, тысячи тонн дышащих радиоактивной смертью отходов ядерных реакторов, миллионы тонн хлама с миллионов свалок, чудовищные стоки городских канализационных систем, удушливый дым тысяч степных и лесных пожаров — все это мир конвульсивно исторгал из себя.

Вся мерзость мира изливалась сейчас на них.

Дантон криво усмехнулся. Ведь он мог бы быть где-нибудь на Венере. Не судьба.

— Все, Ярцев. Дежурство закончено. Иди домой. А лучше — беги. “Если успеешь”, — последнее Дантон произнес уже про себя.

Ярцев стремглав бросился к двери.

Дантон нажал кнопку коммуникатора.

— Лин?

— Да, милый?

— Не уходи никуда, пожалуйста. Мне нужно тебя увидеть. Я сейчас приеду.

— Что-нибудь случилось? — В голосе жены он уловил легкое беспокойство.

— Нет, ничего. Просто мне нужно тебя увидеть.

— Тогда жду. Напою тебя чудесным индийским чаем, достала по случаю.

— Вот и отлично, выезжаю, — сказал Дантон и выключил коммуникатор.

Делия Трускиновская Испытание

Туда, где, нагулявшись вволю и крылья разметав по полю, под утро улеглась пурга…

Туда, где легкие снега покрыли топкие луга!..

Кружит дорога по лесам, выводит к хутору, а там встречает зимние рассветы кавалерийская семья — подружка Инга, две Иветты, Ян, Дзинтра, Рудите и я.

Примчусь туда издалека, где ждут доверчивые кони, чтоб я у двери денника явилась — с хлебом на ладони.

Ледком затянуто стекло в неровном маленьком окошке… Подсыплю им овса немножко, найду потертое седло.

А хочешь — вместе, вдоль реки, по лугу, наперегонки? И в ослепительный простор глядеть из-под руки?..

(Ты пройдешь на тропе лесной испытание белизной, испытание чистотой, испытание простотой. Что откроется — неизвестно, но скажи — на пределе честно ты пройдешь по снежному краю? Не обманешь?

Тогда — впускаю).

Мы мчались в зимние леса плечом к плечу, глаза в глаза, но я дорог не узнавала — я здесь ни разу не бывала…

— Эй, Санька, ты чего с конем забрел в какой-то бурелом?

— Решил на файф-о-клок к медведям!

— Вперед! Куда-нибудь приедем…

Но вечер ранней синевой густел, темнел над головой… Где же это мы с тобой?..