Мир в латах

Заросли странных желто-фиолетовых, почти живых кустов кончились. Среди высокой, по пояс, травы там и тут стали попадаться обычные земные растения, привезенные переселенцами. Цель пути была близка. И действительно, из-за холма на фоне зеленых зарослей как-то неожиданно появился город, словно вынырнул из тумана… Маковки теремов, покрытые красивой резной черепицей, возвышались над высокой деревянной стеной. Даже в этой массивной стене, созданной прежде всего для обороны, чувствовалась рука мастеров, понимавших законы гармонии и точных пропорций. На Романа никто не обращал внимания, словно они каждый день подбирали на дороге спутников, прибывавших из чужих миров…

Лишь позже он узнал, что гордые россы считали невежливым выказывать к гостю излишний интерес, они держались с ним как с равным…

Командир отряда остановился вместе с Элией перед воротами и протрубил в рог. Ворота из огромных, в два обхвата, бревен со скрипом поползли вверх, открывая въезд в город. Отряд миновал двойную стену. Роман оценил ее толщину и высоту. Чтобы воздвигнуть такое сооружение из тысячи стволов, понадобился труд не одного поколения.

Надолго ли приютит его этот город? Иллюзия равенства рассеется, как только узнают о нем всю правду. Но пока что Роман оценил по достоинству суровую сдержанность, верность и прямоту этих людей. Как в призме собранные в Элии, эти качества открылись ему в короткие часы их совместного пути, казавшегося теперь почти неправдоподобным.

Задумавшись, он не заметил, как отряд остановился. Рядом с Романом стоял командир отряда. Он вытер со смуглого бородатого лица пот и проговорил, обращаясь к Роману и указывая на высокий светлый терем.

— Этот дом будет теперь твоим. Ты помог моей дочери, и по обычаям нашего народа все, что принадлежит моей семье, принадлежит и тебе.

— Как давно живет твой народ в этом мире? — спросил Роман, неловко выпрыгивая из седла.

— Около двух веков.

Кфилонг — как звали отца Элии — уже открыл ворота. Отряд скрылся за поворотом. Элия даже не попрощалась, словно не знала его, словно все, что было, — всего лишь иллюзия, сон. Стараясь не показать обиды, Роман спросил Кфилонга:

— В доме никто не живет?

— Это старый дом, дом моих предков. По нашим обычаям, новый член семьи всегда живет в старом доме до тех пор, пока не построит собственного. Мы все будем рады помочь тебе его построить, если ты решишь остаться с нами.

Они поднялись по ступеням крыльца, вошли в сени. Вокруг стоял густой, терпкий аромат древесины и каких-то трав, пучками развешанных на бревенчатых стенах. Широкая горница, простой деревянный стол у окна, незамысловатый очаг в углу — все как тысячу лет назад.

Наверно, так и должен выглядеть дом, в котором однажды, после долгих странствий, человеку захочется остановиться.

— Если с тех пор, как вы живете в этом мире, прошло всего два века, вы должны помнить корабль, на котором прилетели ваши предки.

— Мы помним все.

— Тогда я не понимаю… Не слишком ли быстро наступил для вас семнадцатый век?

— Мы сами решили отказаться от машин. Наши отцы летели сюда на старом корабле, они хотели жить независимо от цивилизованных миров и нашли здесь то, что искали. Их потомкам поздно было что-нибудь изменять. В обратную сторону время течет быстрей, чем вперед.

— А вы сами разве не хотели вернуться?

— Для большинства из нас чужие миры всего лишь красивая сказка, легенда. Сюда не ходят рейсовые корабли, а дорога, которой ты пришел… Мы еще поговорим об этом. Эти дороги закрыты для всех, кроме деймов. Так что особого выбора у нас не было. Да и не так уж плох этот мир. Здесь много опасностей, часто бывают схватки. Приходится отстаивать свое место под солнцем и право жить. Но к этому быстро привыкаешь, в ином месте мне было бы скучно. Многие думают так, как я, а те, кто считает иначе, все равно ничего не могут поделать.

— С кем же вы сражаетесь?

— Здесь живет много народов, много племен. Не все уживаются друг с другом.

— Ты хочешь сказать — были и другие корабли, кроме вашего?

— Когда-то дороги между мирами были открыты и не принадлежали одной расе. Разумные существа из разных миров встречались в этом месте для торговли и обмена. Многие основывали здесь временные поселения, а когда дороги закрыли, остались тут навсегда.

Кфилонг достал с полки две большие глиняные кружки, зачерпнул ковшом из деревянной кадушки какого-то ароматного напитка и, пододвинув одну из кружек Роману, продолжил:

— На севере, в болотах, живут люди-лягушки. Они миролюбивы и мудры. Они обменивают корни водяных растений и жемчуг на яйца терминусов и других местных насекомых, которые наши женщины для них собирают.

На западе, у отрогов снеговых гор, живут люди-птицы. Они пришли из мира, где тяжесть меньше, чем здесь, и летать им на Ангре не так-то просто. И все же они построили город на неприступной скале. Туда нет ни одной дороги. Нам приходится сражаться с ними. Они нападают сверху, когда хотят, и, когда хотят, покидают схватку. Для них не существует законов чести, и потому мы презираем их.