Мир в моих руках (СИ)

Снова попробовала попробовать травяное вино. Различила привкус каких-то трав и даже ягод. Фу, всё равно гадость! И сплюнула.

— Его из бокалов пьют, а не из горлышка.

Отшатнулась от дерева, у которого стояла. Посмотрела туда, откуда послышался голос.

Какой-то парень сидел на земле, прислонившись спиной к дереву неподалёку. Звёзды и луна охватывали его силуэт. И вьющиеся волосы. Не знаю почему, но отчего-то появилась уверенность: это Кьякью.

— А ты что тут сидишь?

Он повернул голову на бок. Откуда-то в воздухе между нами и вокруг нас заструились стайки светлячков. Много-много светлячков. В их свете я разглядела его лицо, а он — моё.

— Ты кто? — удивлённо спросил Творец этого мира, — Я тебя не знаю.

— Я… — задумчиво взъерошила волосы свободной рукой, — А, я сестра Нади! Сестра дочери Гаада. Вот. Из другого мира. Правда, дальняя родня.

И пристально взглянула на него. Узнает или нет?

А он смотрел на меня как-то странно. Долго смотрел. Слишком внимательно. Вдруг встал, быстро преодолел расстояние между нами.

— Ты так похожа на одну мою знакомую… — сказал он зачарованно.

— И кто же это был? — спросила, притворяясь невозмутимой, хотя всё внутри меня дрожало в ожидании ответа.

Ты вспомнишь о ней? Вспомнишь о Хьа? То есть… обо мне ты вспомнишь? Да?..

— Первая, которую я полюбил, — ответил бог этого мира едва слышно, — Ты… ты так на неё похожа…

Выходит я, решив сотворить себе новое, взрослое тело, неосознанно создала его таким, как у Хьа? Таким, каким было одно из прошлых тел, в которое одевалась моя душа, к которому она уже привыкла. Вот только…

— А что, были и другие?

На этот раз в моём голосе прорезался сарказм.

— Были, — он отвернулся, — Я — хранитель. Я живу уже не первый век. А люди, увы, столько не живут. Но иногда я кого-то любил. Впрочем, никого я так не любил, как её.

Снова врёт! Эх…

Проворчала:

— Знаешь, скучно слушать о женщинах, которых кто-то когда-то любил.

— Прости, — Кьякью смутился.

— Ничего. Должно быть, сложно жить слишком долго и терять всех своих близких, одного за другим, а потом пытаться раскрыть своё сердце кому-то другому, уже понимая, что и его однажды смерть заберёт, — с усилием притворилась доброй, — А впрочем, унылый этот разговор… Может, покажешь мне, что есть красивого в этом лесу?

— Я не люблю леса, — сказал парень, смотря куда-то в сторону, — И этот тоже. Я больше всего люблю море.

— Тогда покажи мне ваше море?

Задумчивый взгляд. Потом он вдруг ступил ко мне, подхватил меня вместе с кувшином. Большие чёрные крылья развернулись за его спиной — он снова врал, притворяясь кем-то другим — и взлетел в звёздное небо. Одной рукой вцепилась в кувшин, другой — в него.

Поначалу это было страшно, а потом мне понравилось. Ощущать его биение сердца. Его тёплые руки. И ещё по его воле под нами летали стайки светлячков, очерчивая деревья и горы и, раз, россыпью звёзд прошуршавшие над поверхностью воды большого извилистого озера.

И я забыла недавние обиды, заворожённая подаренной мне красотой ночных небес и спящей земли…

Кьякью опустился на каменистый берег моря. И отнёс меня на утёс, возвышающийся над водой. Там брызги не долетали нас.

Я свесила ноги с утёса и болтала ими в воздухе. Он, помедлив, тоже уселся так. Протянула ему кувшин. Он задумчиво покосился на него. И вдруг в его руках появились деревянные кубки. Простые, просто вырезанные из кусков дерева, одного со светлой древесиной, другого — с коричнево-бордовой. Помявшись, взяла второй. Налила ему и себе. Мы медленно отпили. Он проглотил, а я — сплюнула.

— Зачем пьёшь, если тебе не нравится? — недоумённо спросил молодой мужчина.

Тьфу, до чего обманчивая бывает внешность! Он же Бог этого мира. И ему десятки, а то и сотни тысяч лет.

— Да так…

— Ты никогда прежде не пила вино?

— Неа, — вздохнула.

— И не пей. Женщинам это не идёт.

Проворчала:

— А ты не занудствуй! Ты мне не отец, чтобы меня учить, что мне делать, а что — нет.

Налила ещё раз вино по бокалам. Он, поколебавшись, выпил угощение. И я всё-таки выпила часть своего. Фу, горечь! Зачем, всё-таки, взрослые эту хрень пьют?..

— Меня зовут Кьякью, — вдруг признался Творец мира.

Всё-таки не соврал. Всё-таки назвал мне своё настоящее имя!

— А тебя?

Загадочно улыбнулась — и промолчала.

Налила ему снова и долила себе.

Он-то свой бокал успел выдуть, а мой, пока я размышляла, так ли мне сдалась эта взрослая жизнь со всеми её заморочками, завалил на бок внезапный мощный порыв ветра. Покосилась на Кьякью. Лицо у парня было самое что ни на есть невинное. Типа, он тут ни причём. Ха, я-то знаю, что он способен управлять ветром! Бог, всё-таки! Хотя и только в пределах одного мира.

Невозмутимо долила вина. Уже в четвёртый раз. Ему и себе. И снова помедлила. И снова ветер сильный подул. Правда, на сей раз — сшиб оба бокала. На всякий случай, чтобы я не заподозрила подставы. Ах ты, хитрец!

В пятый раз я разливала вино, не выпуская свой бокал из руки. Ему и себе.

— Может, не надо? — осторожно сказал Кьякью, — Эта жидкость голову мутит. Потом можно утратить контроль над собой. И наутро будет не очень весело.