Мир в огне

Замок Ланкарти, Империя. Июль, год 499 от сошествия Единого.

Ислуин смотрел сквозь зубцы стены на огороды и слободу мастеровых, которые раскинулись вокруг замка, и думал, что судьба любит пошутить. Сколько лет назад он точно также стоял вот здесь? И опять. Разве что сегодня дома и огороды полны работающих людей, а не испуганно замерли в ожидании нового штурма. Да и рядом вглядывается в даль не капитан гарнизона и не сам граф, а его жена.

Налетевший ветер сначала растрепал кончик толстой чёрной косы хозяйки замка, затем принялся расплетать волосы дальше. Женщина ничего не замечала, взгляд у неё был рассеянный, ушедший в себя. Тоже вспоминала. Тогда она уже смирилась, что навсегда останется старой девой: кто её возьмёт замуж в двадцать два? Ведь, несмотря на знатность и славу отца, решительная, независимая, имеющая своё мнение девушка была никому не нужна. Родители давно смотрели на дочь как на пустышку и неудачницу. Поэтому дозволяли ей многое из того, что другим леди не позволено. Например, вместе с отцом и братьями поехать засвидетельствовать графу Ланкарти своё почтение и заодно из первых рук вызнать все подробности осады… Именно здесь, на этом самом месте стены, будущий муж признался ей в любви и предложил сыграть свадьбу. Прошедшие годы стали невиданным счастьем. Подарили не только нежного и заботливого мужчину, но и сына с дочерью. А теперь всё это может рухнуть в любое мгновение.

Женщина оторвала взгляд от горизонта и повернулась к ожидавшему рядом магистру.

— Вчера мы: мой муж граф Ланкарти, отец Маркас, капитан Тедгар и я обсуждали приезд посланца мятежников барона Киркхоупа.

Ислуин внешне остался невозмутим, лишь вежливо кивнул, ожидая продолжения. Душу пьянила бешеная радость: на чьей стороне выступит тан[11] и ополчение, теперь можно не сомневаться.

— Завтра утром подъедут последние из баронов и крестьянских старейшин. В нынешней ситуации, когда брат может повернуться против брата, мы не можем принуждать людей. Пусть на собрании выскажутся обе стороны, и каждый решит за себя. Но тан поведёт ополчение на помощь законному императору Харелту.

Магистр снова вежливо кивнул и коротко поблагодарил, мысленно при этом усмехаясь. Хитроумие священника он оценил ещё в прошлый раз. Да и жена графу досталась та ещё лиса. Поэтому в решении «народной воли» тоже можно не сомневаться… И так даже лучше. Когда пойдут не по приказу и обязанности, а искренне считая, что сражаются восстанавливать справедливость.

Гостей пришлось принимать не в главной зале замка, а во дворе. Ведь кроме благородных дворян и их капитанов, в Ланкарти сегодня приехали старейшины деревень на несколько дней пути вокруг. После выворотня граф возродил старинный обычай, когда дружинники хозяина домена обучают владеть оружием тех из крестьян, кто захочет, а деревни в ответ складываются и покупают оружие. Следом также поступили многие из баронов. Ополчение выросло числом втрое… И само собой выходило, что тан созывает теперь под свои знамёна не только владельцев замков, но и старейшин.

Барон Киркхоуп стоял рядом с графом Ланкарти на крыльце донжона и смотрел на людское море внизу спокойным, чуть приветливым взглядом, в котором затесалась капелька суровости. Как и положено посланцу законной власти. Мясистое лицо не отражало и тени посторонних эмоций, хотя в душе у барона всё бурлило. Северные лорды почему-то предпочли удержать нейтралитет, хотя Мурхаг и пообещал им отдать бывшие провинции Лилий фактически в самовластное владение. А тем временем враги наследника подбили на мятеж отбросы из Тринадцатого и Четырнадцатого легиона. В отличие от многих, Киркхоуп считал себя реалистом и полностью был согласен с Эденом: раздавить бывших каторжников получится ценой изрядных потерь. И самое лучшее — если эти потери придутся на ополчение окрестных провинций. Пусть оно станет наковальней, о которую врага раздавит молот Золотого легиона и Чистых братьев.

Опыт в перетягивании на свою сторону нужных людей у Киркхоупа был огромный. По первому впечатлению от встречи с таном обвести простофилю вокруг пальца казалось несложным. Да после нескольких бесед и щедрых обещаний граф Ланкарти должен был первым кинуться на помощь сыну покойного императора! Но вместо этого тан сначала уклонился от ответа, а потом зачем-то захотел устроить всенародное собрание… От размышлений барона отвлекла внезапно наступившая тишина. Скосив взгляд, Киркхоуп заметил подошедшего к крыльцу замкового священника и еле сдержался, чтобы не поморщиться. А этот-то чего не в своё дело лезет?

Тем временем отец Маркас заговорил. Негромко, но люди словно окаменели, боясь неловким шумом заглушить хоть слово.

— В трудные времена мы живём. И хоть негоже пастырю вмешиваться в дела мирские, по просьбе графа моего и тана нашего, должен сказать я.

Граф Ланкарти, соглашаясь, поднял руку, и добавил: