Мир в огне

Харелт подоспел, когда веселье было в самом разгаре. Слуга проводил нового гостя на большую закрытую веранду, где хозяин дома встретил его радостными восклицаниями «как он рад видеть»… От Харелта не укрылся ни гордый взгляд, брошенный новоиспечённым десятником на приятелей — смотрите, мол, какие у меня есть знакомства, ни то, что компания была уже слегка навеселе. Сам Харелт от предложения выпить отказался, сославшись на то, что целый день не ел и не хочет, чтобы его развезло. А как только позволили приличия, не обращая на снисходительные усмешки гвардейцев — слабак, отправился искать в шумной толпе веранды Дугала и Иннес. Впрочем, когда нашёл, подходить не стал. Друзья спрятались в дальнем углу возле боковой колонны и что-то обсуждали… И дело явно не ладилось.

— Нет. Дугал, я… Я… Я согласна, но только не тайком. Пусть откажет, пусть уедем без благословения твоего отца. Только не тайно, — донёсся до вставшего за колонной Харелта шёпот.

Ответ из-за рёва очередного поздравительного тоста разобрать не удалось, но всё было понятно и так. Дугал резко повернулся и отошёл с хмурым лицом, Иннес осталась стоять. Харелт заторопился следом… не успел. Очередной приятель Ригарта громко поздравил армию, в которой стало одним настоящим офицером больше, а то отребье наподобие полков Тринадцатого легиона уже появилось даже рядом со столицей. И Дугал сорвался.

— Кто это говорит? Картонные солдатики, годные только для парадов? Радуйтесь, пока настоящие мужчины хранят Империю.

Дугал пришёл в обычном камзоле, поэтому в ответ сразу же раздались гневные вопли, крики, что какой-то гражданский штафирка ещё учит лучших из лучших — гвардию, а сам службы не нюхал. В ответ прозвучало холодное и презрительное:

— Дугал Морей, центурион личной сотни Пятого восточного легиона. К вашим услугам.

Гуляки замерли, над верандой повисла душная тишина, кричавший про «службы не нюхал» наливался краской бессильного позора. Хозяин дома оценил всё по-своему. Ригарт подошёл к Дугалу и стоявшему рядом Харелту и почти прокричал:

— Дан Морей, вы злоупотребили гостеприимством моего дома и моим приглашением, оскорбили гвардию, в которой я имею честь служить. Поэтому вызываю вас на дуэль. А вас, дан Хаттан, прошу быть моим свидетелем и секундантом.

Харелт бессильно выругался в уме: идиот! Мало того что впутал его — значит, стать посредником в ссоре и решить дело миром уже не получится. Так ещё этот дурацкий вызов на дуэль. Если в гвардии на запрет дуэлей смотрели сквозь пальцы и даже негласно поощряли, то генерал Доннаха своему офицеру нарушение устава не простит. И вылетит из армии Дугал с позором… Жаль паренька, конечно, но один раз Харелт уже сделал неверный выбор. И снова ошибку повторять не собирался.

— Дугал, — шепнул Харелт так, чтобы никто посторонний не услышал, — завтра ты и я в качестве твоего свата прямо с утра едем к Иннес. И только попробуй отказаться. Выпрошу у Булли десяток крепких парней, получишь в зубы — и всё равно поедем, — после чего ледяным тоном в полный голос, так, чтобы услышали все, добавил: — Дан Ригарт. Поскольку центурион Морей находится на действующей службе и не имеет права принимать вызовы лично, он согласился с моими услугами в качестве замены. Как принимающая вызов сторона, поединок объявляю до первой крови. Время и место оставляю за вами. Жду от вас завтра уведомления о предполагаемом секунданте с вашей стороны.

Не обращая внимания на ошеломлённого Ригарта, Харелт схватил за руку Дугала, подвёл к Иннес… Под гнетущее молчание они покинули празднество втроём.

Пламя пятое Оракул

Бадахоское море. Декабрь, год 498 от сошествия Единого.

Остров Бадахос, подаривший название всему архипелаг, дал о себе знать приближавшемуся кораблю утренним туманом и ароматами, совершенно непохожими на те, что можно встретить на континенте или далеко в океане. Казалось, морские запахи предыдущих недель уже не витают свободно, а наталкиваются на полупрозрачное белое марево. Собираются в густой концентрат, столь насыщенный, что повергает в состояние обонятельного опьянения. Зачерпни такой бутылкой, заткни пробкой — и продавай, словно духи. Если, конечно, кому-то нужны благовония терпких вкусов йода и водорослей, чередующихся с оранжерейными благоуханиями. Но сам огромный остров соизволил появиться на горизонте лишь к обеду. И до самого вечера неторопливо росла громада рассекающих остров гор — огромных не по своей высоте, а по бесконечности хаотического переплетения хребтов, издалека сливавшегося в единый давящий массив. Следующие дни северные гости удивлялись и незнакомым тропическим деревьям, сохранившим сочную зелень посреди зимы, и резким переходам буйной лесной растительности в скалы, песчаные пляжи — и обратно. А уж поля, вызревающие вокруг деревень, затерянных на границе океана джунглей и океана морского, казались и вовсе чудом: на континенте декабрьские морозы уже давно сковали землю холодом и снегом.