Мир в раннее Новое время

XV столетие — время быстрого распространения ислама. Лишь иногда дело сводилось к прямому завоеванию мусульманами земли иноверцев, понимаемой как «территория войны» (дар-ал-харб). Чаще ислам шел иными путями, как в африканском Сахеле. Мусульманские купцы, занятые в транссахарской торговле, и проповедники селились в городах, занимая отдельные кварталы, мало общаясь с местными жителями. Правители быстро осознавали, что новая вера может укрепить их власть. Приняв ислам и реорганизовав общество, они придавали старым конфликтам характер газавата и воевали с соседями успешнее прежнего. Те либо покорялись, либо переходили в ислам, либо сопротивлялись, отвергнув новую веру, но это достигалось путем существенных изменений конфессиональной и административной основы. Так, к XV в. в Западной Африке народы хауса в основном приняли ислам, а племена моей (совр. Буркина-Фасо), не отказавшиеся от анимизма, создали воинские сообщества, которые настолько успешно противостояли мусульманам, что португальцы предположили в них воинов легендарного «царства пресвитера Иоанна».

Второй путь исламизации предполагал относительно мирную интеграцию мусульманских купцов в местные сообщества. Зона арабо-африканского синтеза тянулась вдоль Индийского океана от Африканского рога до современного Мозамбика. Пришельцы из Аравии и Персии (Шираза) смешивались с африканцами. В итоге образовалась «береговая» культура суахили (от арабского сахель — «берег»), основу которой составляли самоуправляющиеся города, ведущие торговлю с Южной Азией. К XV в. их насчитывалось около трех десятков, самым процветающим был Занзибар.

Оба варианта распространения ислама можно наблюдать и в Юго-Восточной Азии XV в., хотя первый путь был более характерен. К началу века гуджаратские купцы-мусульмане усилили свое присутствие на Суматре и на Малаккском полуострове, обращая в новую веру местных контрагентов. Опираясь на мусульманских купцов, яванский принц Парамешвара принял ислам и встал во главе созданного им Малаккского султаната под именем Искандер-шаха. Ислам способствовал укреплению власти султана, что привело к быстрому территориальному росту Малаккского султаната. Вскоре малайские купцы и проповедники распространили ислам на Суматре, Борнео, Молуккских островах, южных Филиппинах и на юге современной Камбоджи. Культура, основанная на индийском влиянии, отступала под натиском малайско-мусульманской культуры, предлагавшей малайский язык как средство межэтнического общения.

Произошла бы полная исламизация всего этого региона, если бы в XVI в. сюда не пришли европейцы? На пути ислама здесь встречались общины китайских колонистов, с которыми конфессиональных конфликтов не возникало, возможно потому, что среди выходцев из Поднебесной было немало хуэйцзу — китайских мусульман (вспомним, что мореплаватель Чжэн Хэ и его спутники были приверженцами ислама). Однако конфуцианская государственная традиция представляла собой действенную альтернативу политической исламизации. Традиционно сильным было конфуцианское наследие на севере Вьетнама, и Дайвьет укрепил свое влияние в регионе. Ле Лой, восстановивший независимость страны от династии Мин, осуществил преобразования, вполне созвучные китайскому образцу государственности. Весьма успешное государство Аютия придерживалось скорее буддистской, чем конфуцианской традиции (оно было основано тайцами, которые бежали из Наньчжао, завоеванного монголами, а затем династией Мин). Но за века соседства с Поднебесной тайцы впитали китайские политические традиции. Аютию отличала значительная обезличенность в отношениях между бюрократией и подданными, что делало власть устойчивой.

Некоторое время растущей мощи мусульман противостояла империя Маджапахит, господствующая на Яве и других островах Индонезии. Местные махараджи пытались консолидировать общество, способствуя индуистско-буддийскому симбиозу. «Шива и Будда различны, но едины» — гласил «девиз» этой империи, сохранившийся в гербе современной Индонезии, полностью мусульманской.

В Индии в XIV–XV вв. расширению исламских государств сопротивлялась империя Виджаянагар, контролировавшая большинство земель, населенных дравидийскими народами. Внешняя угроза — со стороны Делийского султаната, а затем государства Бахманидов — способствовала консолидации земель Юга, и правители последней индуистской империи многое заимствовали у северных противников, пытаясь утвердить систему служилых наделов, создать своеобразное фискально-бюрократическое устройство. Доходы от морской торговли через Гоа позволяли Виджаянагару закупать арабских скакунов для кавалерии и держать наемные войска. До XVI в. северяне не считали войны с Виджаянагаром священными. В войсках императоров служило немало мусульман.