Мир в руках игрока (СИ)

   - Нет, - голос Курандо стал жёстким. - Прежде чем выпустить тебя, я желаю, чтобы ты меня выслушал.

   - Ничего не хочу знать! Я не желаю подчиняться никому из Владык!..

   - И не надо. С недавних пор Новый Игрок - это я. И мы с тобой, если ты конечно не против, компаньоны.

Эндшпиль

1

   Над полем стелился плотный туман. Белый, как крылья мечты, и опасный, из-за скрытой в его брюхе угрозы. Там, внутри, среди смутных силуэтов, укутанных влажной пеленой редких придорожных деревьев, расположились орудия и колонны солдат: пеших и конных, облачённых в цветные мундиры и необычного вида головные уборы.

   Воздух был влажен и содержал в себе множество осенних запахов, смешанных с "ароматами" изготовившейся к смертельному бою армии.

   Ржание и пофыркивание взнузданных и осёдланных лошадей, редкие команды капралов, бормотание священников, обходящих ряды приговорённых к испытанию смертью людей, бряцанье оружия и амуниции, и сотни, тысячи иных шумов, издаваемых восемнадцатью тысячами изготовленных к бою солдат, заглушали робкие, под стать этому тихому утру, звуки природы.

   Всё вокруг было невероятно спокойно, и у восседающего на белом горделивом жеребце Морица складывалось раздирающее душу впечатление, будто войны, жестокости и насилия в этом мире нет, что враг впереди - миф, нелепая выдумка. Пелена тумана, колыхаясь, разъедала реальность, растворяя в себе ужасы и орудия смерти, и всё что стояло там, впереди, по ту сторону Лейпцкой дороги казалось лишь тенью, брошенной на белое покрывало бытия пугливым и взбудораженным воображением.

   Мориц потрогал затянутой в белую перчатку рукою рукоять палаша и словно ощутил дыхание смерти, просочившееся сквозь туман, пропитавшее воздух, вошедшее в лёгкие каждого из восемнадцати тысяч солдат, оставив на каждом отметку: готов сражаться и умереть. Не все доживут до заката.

   Скоро, скоро - стоит лишь туману развеяться... Ну, а пока... всё спокойно. Стоят в вольных позах солдаты, читают молитвы священники, горят, в целях экономии, фитили лишь у каждого десятого мушкета...

2

   Две недели бесконечных сражений - странный, лишенный права на существование кошмар. Колесо войны было раскручено Владыками до такой степени, что оно, сокрушая испокон веков установленные Правила, мчалось по житейским колдобинам, без разбора растирая в кровавую грязь судьбы десятков тысяч людей.

   То, подготовка к чему обычно растягивалась на месяцы, а то и долгие годы, вершилось мгновенно, без всяких длительных пауз и церемоний. Сражения громыхали каждый день. Владыки, не мудрствуя лукаво и не растрачиваясь на стратегию, выводили войска в поле и, мягко говоря, производили сравнение тактических, технических, организационных, моральных и прочих характеристик подготовленных ими армий и ведущих их в бой полководцев.

   Потери были огромными. Пули, картечь, ядра и кавалерийские сабли прореживали ряды сражающихся воинств более яростно, чем в своё время стрелы, мечи и длинные рыцарские копья.

   Порох стал новым богом войны и на правах победителя требовал всё больших и больших сознательных жертв, ибо чем ещё можно назвать смерть воина, самозабвенно идущего на разверстые жерла подготовленных к выстрелу пушек?

   За неделю непрерывных боёв войска победивших в "отборочном туре" Владык, претерпели существенные изменения. Сократилось число пикинеров, практически исчезли с поля боя бесполезные нынче доспехи, увеличился парк артиллерии, армии вытянулись в длинные линии, обеспечивающие одновременное применение в бою большего количества мушкетов и сабель.

   Мошенничество и в данных условиях не прекращалось. В боях Владыками применялись грязные трюки, а в ночных паузах, по всеобщему соглашению используемых для пополнения из подготовленных заранее резервов поредевших полков и истраченного боекомплекта, происходило недозволенное Правилами переоснащение войск.

   Наиболее серьёзные нарушения касались вербовки новых бойцов. Их, вопреки всяким Правилам, брали прямо из местных, выставляя в строй без разбора всю мужскую часть населения. Морицу это напоминало игру в шахматы, когда день ото дня убывают, теряясь, фигуры и, для расстановки шахматных армий для новых партий, используются всякие подвернувшиеся под руку предметы. Пешки заменяют обычные камешки, ладьи - деревяшки, коней - кусочки свинца.

   Морица это очень смущало. Откровенное насилие над этим миром, когда все живущие в нём бесцеремонно, по одной только неистовой прихоти Играющих, превращались в фигуры, наполняло его ледяным ужасом, едва он только задумывался о колоссальном размахе вершащегося произвола.

   Однако Курандо это всё по-видимому не пугало. Наделённый своим прежним Владыкой даром предвиденья, он заявлял: