Мир в XVIII веке

Основным источником тепловой энергии оставался древесный и каменный уголь. Им не только отапливали помещения, но и применяли его в производстве стекла, кирпича, в пивоварении, в соляной промышленности, в производстве сахара, в металлургии. Идея использования каменного угля в металлургии появилась еще в XVI в. Но перевод производства металлов с древесного угля на каменный оказался делом сложным и длительным. Способ коксования каменного угля перед загрузкой в доменную печь был разработан А. Дерби и впервые удачно применен в 1709 г. Семья Дерби на протяжении всего века трудилась над совершенствованием чугунолитейного производства. Однако производительность плавильной печи, работавшей главным образом на древесном угле с использованием энергии воды, в XVIII в. была невелика. Чугун оставался дорогим и очень хрупким материалом из-за высокого содержания углерода. Использование парового двигателя в металлургии привело к увеличению количества доменных печей, работавших на коксе, с 31 в 1775 г. до 81 в 1780. Но массовое производство ковкого чугуна стало возможным лишь после того, как Г. Корт в 1784 г. усовершенствовал процесс пудлингования (передела чугуна в мягкое малоуглеродистое железо), который изобрели в 1766 г. братья Т. и Дж. Кранедж. Темпы производства железа удвоились менее чем за двадцать лет: с 60 тыс. тонн в 1788 г. до 125 тыс. тонн в 1796 г. В свою очередь, прогресс металлургии способствовал увеличению объема угледобычи. Но только в начале XIX в. кокс вытеснит древесный уголь на металлургических предприятиях.

Размышляя об английской индустриализации, современные исследователи обращают особое внимание на деятельность людей и институты, т. е. ее механизмы, правила и условия (юридические, экономические, моральные, политические). Так, Н. Розенберг и Л.Е. Бирдцелл подчеркивают, что переход от системы ремесленных мастерских к фабричному производству требовал не только средств и свободных рабочих рук, но также предприимчивости, инициативы и волевых усилий, направленных на изменение управленческих навыков и организации производственного процесса. Они считают, что решающее значение в ходе индустриализации имели масштабы распространения фабричной системы и связанный с этим рост производства. В полной мере и то, и другое проявилось только в XIX в. Фабричная организация оказалась непригодной для торговли, транспорта, страхового дела, книгоиздания и прочих отраслей, но фабрика оставалась вне конкуренции как производственное пространство, существенно расширяющее возможности для использования механической энергии. Кроме того, фабричная система позволяла улучшить организацию производственной деятельности, стимулировала разделение труда, стандартизацию промышленных изделий, снижение издержек производства и реализации, обеспечивая, в конечном счете, более эффективное использование потенциала работников и машин. Даже в текстильной промышленности, где роль технических изобретений трудно переоценить, еще до появления новых машин возникла потребность в централизации производства тканей и управления этим процессом. Французские историки, настаивающие на том, что у Франции тоже имелись возможности стать родиной промышленной революции, именно этот аргумент приводят в качестве одного из решающих. Широкое распространение сельской рассеянной мануфактуры в стране в первой половине XVIII в., а также наличие развитых текстильных централизованных мануфактур в Бретани, Лионнэ, Фландрии, Эльзасе, в долине Роны уже в XVII в. хорошо известно. Французские предприниматели подобно английским собирали работников под одной крышей для того, чтобы преодолеть негативные стороны организации производства в мануфактуре рассеянного типа.

Темпы укоренения фабричной системы также зависели не только от технических инноваций, но и от специфики отрасли. Розенберг и Бирдцелл убедительно показали это на примере гончарного производства. Задолго до широкого распространения двигателя Уатта производство керамики было перенесено из небольших мастерских под крыши фабрик. Если текстильное производство было специализированным (крутильщик производил пряжу, ткач — ткани), то в керамическом каждое изделие проходило через множество рук. Поэтому в керамической промышленности XVIII в. инновации были направлены не на механизацию производства, а на само изделие. Главные изменения здесь были связаны с открытием технологий изготовления фарфоровой глины и «костяного фарфора». Кроме того, английские гончары перешли от дров к углю, и поэтому производство сконцентрировалось в Стаффордшире, где имелись и глина, и уголь. К 1787 г. здесь уже действовало большое количество небольших керамических фабрик, где в среднем трудились по сотне работников. Гончары раньше текстильщиков заменили водяные колеса паровыми двигателями, которые использовались для измельчения глины, смешивания красок, вращения гончарных кругов. Причем это было сделано на уже работающих фабриках.