Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 1

Авторитарные режимы, приходившие на смену демократическому правлению в европейских странах на протяжении 1920‑х годов, зачастую складывались как результат победы одной из партий гражданской войны. Таков был режим адмирала Хорти в Венгрии (1920-1944), обрушивший репрессии на коммунистов после падения Советской республики в этой стране. К авторитаризму вел и паралич власти, выраставший из равновесия противоборствующих партий в условиях социальной нестабильности. Такая ситуация сложилась в Испании, в которой установилась военная диктатура генерала Примо де Ривера (1923).

Авторитарное правление отличал поиск некоей общенациональной идеологии, способной сплотить общество перед лицом внешней угрозы и преодолеть внутриполитические конфликты. Тот или иной лидер выступал в роли «отца нации», выразителя ее воли и надпартийного арбитра. В то же время он не посягал на традиционные мировоззренческие институты вроде католической церкви. Диктатуры, особенно выросшие из гражданских войн, проводили реформы в интересах социальных низов (прежде всего аграрные), однако не были заинтересованы в политической мобилизации народных масс.

Непостижимые ужасы военных лет поставили под сомнение рациональную организацию мира, в немалой степени дискредитировав научный подход к анализу природных и общественных явлений. В ходе послевоенных социально–политических потрясений мысли и выводы ученых уступили свое место озарению, харизме, ораторскому популизму. Сбылись предупреждения Фридриха Ницше о том, что достижения современной науки могут стать инструментами разрушения человеческой цивилизации. Нишу религиозной веры все увереннее заполняла вера политическая. «Бог умер», утверждал немецкий философ, однако на вакантное место нашлось немало претендентов.

Главным, что объединяло многочисленные идеологии межвоенной эпохи, был взгляд на современность как на кризис, «прохождение через смерть» (Н. А. Бердяев). В худшем случае это был окончательный «закат Европы», в лучшем — рождение в муках принципиально новой цивилизации, основные характеристики которой не смогли предвидеть лучшие умы XIX в. Не было недостатка и в рецептах помощи «новому миру» — как правило, они сводились к тотальному разрушению старого. Этот процесс принимал самые различные формы — от революционного насилия левых радикалов до политического терроризма одиночек, от авангардистских экспериментов в искусстве до бытового декаданса.

Война 1914-1918 гг. дала толчок к пониманию единства и целостности мира, и в то же время нанесла удар по европоцентризму и вере в необратимость прогресса. Она поставила крест на «эре благоразумия», которой представлялась просвещенной интеллигенции западных стран довоенная эпоха. Досталось и победителям, и побежденным. Рывок Германии к мировому господству был остановлен, однако и Великобритания лишилась ведущей роли в международных делах. Уникальность Европы оказалась мифом, она попала в финансовую зависимость от США, ее колониальные владения почувствовали на себе первый натиск национально–освободительного движения.

Своими варварскими методами война ускорила становление индустриального общества в странах, которые еще не покинули аграрной стадии развития. Она выступала в роли смотра достижений технической и предпринимательской мысли, ставя отстающие нации перед задачей «догнать и перегнать» передовые державы. Советская Россия и капиталистическая Америка предлагали полярные примеры ее решения. Однако реальный вектор модернизации складывался из перипетий партийно–политической борьбы в национальных масштабах.

Переход от войны к миру в Великобритании и Франции

Несмотря на потрясения периода Первой мировой войны и утрату доминирования сразу по нескольким экономическим позициям, Британская империя сохраняла в Европе и мире ведущее положение, а победа в войне была воспринята как знаковый символ приоритета английских национальных ценностей и консервативно–либеральных идей, торжество парламентских устоев, пусть даже и в облике конституционной монархии, над любыми разновидностями деспотизма. Инстинктивным результатом было обращение правящей элиты к казавшейся блистательной довоенной «викторианской эпохе» в поисках стимулов для сплочения нации и преодоления вызовов времени.