Мир вашему дому

«У нас в городе хлеб режут мужчины», — хотел подсказать Рафаил, но, боясь обидеть племянника, промолчал. Вместо этого он отобрал нож и каравай у невестки и стал резать сам. Молодая женщина улыбнулась.

— Фельдшером Зубаржат работает, — сообщил Харрас, открывая бутылку с водкой. — Как приехала к нам два года назад, так никто из парней не смел подступиться. Один я не растерялся. И за что ты меня полюбила?

— Не полюбила я тебя вовсе, — сказала Зубаржат со скукой и оглядела стол.

— Что же замуж выходила?

— По молодости, по дурости моей, — отвечала Зубаржат без улыбки.

Харрас засмеялся и тоже оглядел стол.

— Как же, рассказывай. — Он повернулся к дяде: — Я своей Зубаржат никакой тяжелой работы не даю. Газ провел в дом, нагреватель поставил. Никаких дров! А ведь их таскать из сарая приходилось раньше, грязь была, сырость. Вот еще хочу ванну поставить, чтоб в любой день можно было б искупаться. Здорово, а? Корову перестал держать, молоко в колхозе покупаю. Оставили для приличия кур, немного гусей, две овечки. И то сам ухаживаю за ними.

— В достатке живете, — похвалил Рафаил. — Мой брат Иргали мог только мечтать о такой жизни.

— Спасибо, дядя, на добром слове, — обрадовался Харрас. — Я уж в глаза Зубаржат каждую минуту заглядываю — как бы еще угодить…

— Мне угождать не надо, — сказала Зубаржат, кутаясь в шаль. — Я жить хочу.

— Кто тебе мешает жить? — нахмурился Харрас и обратился к дяде: — Бывают у нас маленькие ссоры. Молодая, образованная — все хочется ей чего-то такого интересного. А чего душа у нее просит — сама не понимает. Ну да ладно. Что-то вы, Рафаил-абый, не пьете, не кушаете.

Харрас отставил рюмку и оглядел комнату. Зубаржат готовила чай на кухне.

— Чего ей надо, не пойму, — тихо сказал Харрас. — Вот вы, городской человек, подскажите, чего ей надо?

Он посмотрел на дядю, но тот молча прожевывал мясо.

— Я работаю механизатором, зарабатываю, как в городе, но имею на эти деньги больше, чем любой из ваших рабочих. Продукты у меня или свои, или в колхозе покупаю по себестоимости, по дешевке то есть. Денег у нас остается и на хорошую одежду, вещи, и на книжку ложим. Захочу, года через два куплю автомашину. Ну, чего ей надо?

— Может, ей не нравится так жить? — осторожно спросил Рафаил. — Вот как ты думаешь, любой городской рабочий, который живет хуже тебя, поменяется с тобой местом?

— Не поменяется.

— Почему?

— Не знаю, — сказал Харрас. — Хотя, зачем он сюда поедет? Ведь тут нужно пахать, тут, брат, надо сеять. Горб надо рвать, Рафаил-абый. Он, твой городской рабочий, изнеженный человек, перерабатывать не желает. Да он у себя там, в городе, за одни харчи будет трудиться, но сюда, на мое место, не поедет.

— Пахарь нашелся! — Рафаил изумленно стукнул по столу вилкой. — Ты чем плуг таскаешь?

— Трактором, конечно.

— Горб на мягком, кожаном кресле тешишь? Твой трактор долго делать надо. Мы там, в городе, за станочком восемь часов стоим. И продукты не задарма получаем, а за кровную зарплату. Ты тут обленился, уже и корову держать не хочешь. Сегодня какой день?

— Четверг, — Харрас растерялся.

— Почему ты не на работе?

— Дык… какая сейчас работа? Корма я на той неделе еще привез. Пахать пока не требуется…

— Но зарплата-то идет? И немалая, говоришь. Так ты до весны и будешь прохлаждаться? Летом, конечно, поработаешь, там сам бог велел. Осенью жарко станет — городских позовем, побросают они свои станки и понаедут. Так? Жрать-то они умеют, вот пусть и поработают.

— Что ты хочешь сказать? — обозлился Харрас.

— А то хочу сказать, дорогой племяш, что живешь ты в долг. Не твоя это вина, но и не твоя заслуга. Потому ты и жить должен скромно, с понятием, а не бить себя в грудь и кричать, что ты пашешь за себя и за дядю.

— Я вовсе не хотел обидеть тебя.

— Да про дядю к слову пришлось.

Харрас долго молчал. Рафаил поднялся, снял пиджак и снова сел к столу.

— Рафаил-абый, сейчас ты городского человека высоко поднял. Уж не я его, а он меня будто бы кормит. Но зачем он не едет ко мне? Я, к примеру, со своей Зубаржат хоть сегодня въехал бы в его трехкомнатную квартиру. Но ты сам говоришь, не поедет он на мое место.

— Скоро, может, и поедет, — Рафаил мрачно смотрел перед собой.

— Почему тогда мне позволяют жить в долг?

— Жизнь так сложилась. Почему твой отец Иргали пахал на колхозных быках, рвал пуп, но не имел и десятой доли того, чего имеешь ты? Кстати, даже я, вдвое старше тебя, не имею цветной телевизор. Как потребитель, ты обогнал и брата твоего отца.

Ты не прочь поехать в город, но Иргали и слышать об этом не хотел. Он много работал, чтобы другим жилось лучше. Видимо, ты возвращаешь то, что он недополучил в свое время.

— Значит, я неправильно живу, мне надо стыдиться своего достатка? — глядя в стол, спросил Харрас.