Мир вечного ливня

Основное оружие тяжелых рейдеров — трехствольные плазмоганы и кассеты с «ежами». Это легкие рейдеры кидают бомбочки по одной-две, а тяжелые «углы» мечут смертоносную икру широким веером, покрывая десятками и сотнями боеприпасов большие площади. В «тренажерных снах» после такой атаки выжить мне не удавалось ни разу, однако теперь, когда были обещаны деньги, я не собирался сдаваться. Свист рейдеров начал стихать, а вместо него я услышал, как падают сброшенные «ежи». Шорох их падения сквозь кроны деревьев перекрыл шум дождя — они сыпались настоящим ливневым потоком, я видел, как некоторые из них застревали в густых кронах, но большая часть падала вниз, подобно сотням черных репейников величиной с два кулака. Если они разом взвоют, то воздух на краткий миг превратится в густую кашу из керамзитовых игл, летящих на сверхзвуковой скорости в бессчетном множестве направлений, под бессчетным множеством углов, обгоняющих одна другую, сталкивающихся, хаотично разлетающихся, пронзающих все, что встретится на пути. Но разом они не взвоют, я знал. Все будет еще хуже — они начнут выпускать жала группами, превращая участки леса в ад один за другим.

Чтобы выжить, нужно было укрытие, какая-то яма, причем в относительной дали от деревьев, а то застрявшие на ветках «ежи» запросто накроют сверху. Такая яма, вполне подходящая, была всего в нескольких метрах от нас — огромная воронка, которую нам пришлось обогнуть перед тем, как лезть на дерево. Она хоть и не очень глубокая, зато диаметром метров сто, а значит, до ближайших деревьев будет значительное расстояние, что давало если не гарантию, то весьма неплохой шанс спастись от игл, пущенных сверху. Была лишь одна трудность — воронку полностью заполняла дождевая вода. По самые кромки.

Мне-то ладно, что я, на полминуты дыхание не задержу? Но вот как поступить с Михаилом? Он по-прежнему был без сознания, и нельзя было представить ни малейшей возможности уговорить его какое-то время продержаться без воздуха. Однако выбора не было, и я изо всех сил рванулся к воронке, увлекая напарника за собой. Мы плюхнулись в воду, и я тут же понял, что недооценил глубину, — тяжесть бронежилета моментально увлекла меня вниз, и, только когда вода сомкнулась выше макушки, удалось нащупать ногами дно. Пришлось напрячься и вытолкнуть напарника из воды на вытянутых вверх руках. Это усилие оказалось чрезмерным, и я чуть не задохнулся — грудь обожгло недостатком кислорода от задержки дыхания, сердце заколотилось болью, с трудом проталкивая вмиг загустевшую венозную кровь.

Но самое главное, я не знал, что делать. Через несколько секунд «ежи» начнут плеваться иглами, и тогда Михаилу конец. Но если я опущу его под воду, то он попросту захлебнется на первом же вдохе. В общем, выхода из создавшейся ситуации я не видел, к тому же мне следовало уйти по дну как можно дальше от берега, чтобы избежать попадания игл, которые ринутся с деревьев.

От недостатка воздуха у меня начала дергаться диафрагма, организм рефлекторно, помимо воли, пытался сделать вдох, и мне стоило огромных усилий сдержать его. Я не знал, на сколько установлен замедлитель «ежей», но больше не мог без воздуха. Могло так случиться, что, едва я высуну голову из воды, ее тут же пронзит десяток керамзитовых игл. И все же я решился.

Мне стоило дикого напряжения оттолкнуться от зыбкого дна, держа Михаила на вытянутых руках. Я его чуть не уронил в воду, однако успел-таки сделать глоток живительного воздуха. При этом я услышал знакомый вой — группами начали срабатывать «ежи». За краткий миг, во время которого мои глаза оказались выше поверхности воды, я увидел, как с деревьев густо падают листья, сбитые разогнанными керамзитовыми иглами. Листопад надвигался на нас волной, и оставить Михаила на поверхности означало его убить. И тут меня осенило. Я зажал рот и нос напарника ладонью и позволил ему погрузиться до самого дна под тяжестью бронежилета. Его грудь судорожно задергалась, но я лишь крепче стиснул пальцы, а второй рукой придавил ему шею, чтобы он не вырвался и не утонул, если очнется. А от недостатка воздуха он пришел в себя моментально, что невероятно усложнило мою и без того нелегкую задачу. Задыхаясь под водой от усилий, я прижимал Михаила ко дну, не давая ему сделать роковой вдох. В мутной воде, хоть глаза открой, ничего не видно, так что делать все приходилось на ощупь. Положение спасало только то, что мы оба были в брониках, поэтому нас не выталкивало на поверхность, иначе бы мне его не удержать.