Мир Вечного Полдня (сборник)

– Загляни в кабину. Видишь, тут два сиденья. На них сидят пилоты. У них есть связанная воедино система рычагов, которые и приводят в действие поворотные механизмы каждого блина. Обрати внимание, ты можешь расцепить вот эти связи. - Ким ловко разобрал какую-то штангу, упирающуюся в два рычага, уходящие под пол кабины, в пустоту между опорными ногами всей лодки. - Тогда один пилот может управлять левыми блинами, а другой - правыми. Если сделать так, - Ким закрепил штанги по-другому, - один пилот управляет передними блинами, а второй - задними. Довольно гибкая система, правда? Разумеется, при всех сцепленных штангах каждый пилот управляет всеми четырьмя подвесками синхронно. В бою так обычно и происходит.

– Что происходит?

– Один управляет, а второй стреляет. Или помогает ему на самых лихих маневрах, удваивая усилия на рычаги. Разумеется, синхронные действия пилотов зависят от их взаимопонимания и сработанности. Поэтому экипажи у нас и не могут слетаться, каждый хочет командовать, а помогать не хочет никто.

– Неужели это так трудно? - спросил Ростик. Он протянул руку, взял один из рычагов и подвигал им назад-вперед. Он ходил довольно тяжело.

– В полете? Очень трудно. Я первое время минут за пятнадцать - двадцать становился мокрый от пота, будто штангу качал. Сейчас привык и все равно каждый вечер валюсь без сил. А губиски летают целыми сутками, не опускаясь на землю, лишь меняя время от времени пилотов.

– Вот почему Серегин сказал, что я должен учиться пилотировать даже будучи наблюдателем. Чтобы менять тебя в дальней разведке.

– Отчасти и поэтому. А еще и потому, что раненый человек с этим не управится. Просто грохнет всю конструкцию о землю, и все - хана машине.

– Вот почему эти лодки начинали качаться, как падающие листья. Оказывается...

– Верно, одному губиску не хватало силенок удержать всю махину в стабильном положении, да еще и убираться из-под твоего огня.

– Сложное дело, - пробормотал Ростик. - И как-то странно становится. На всю нашу последнюю войну точка зрения меняется. Из этой кабины кажется, что они герои, выполняющие нечеловечески опасный рейс, а мы там, внизу, с бронебойными пушками, злобные вампиры, жаждущие их крови.

Ким оценил шутку, усмехнулся.

– Ну, не стоит забывать, кто к кому пришел непрошеным гостем. Но вообще-то, изменение точки зрения - вещь закономерная. Чтобы хорошо летать, положено будет думать иначе, чем во время последней войны.

– Ладно. Как на эти блины поступает энергия, создающая антигравитацию, я понял. А вот как она создается?

– Вот в этом котле. - Ким указал на огромный, больше двух метров в диаметре, слегка сплюснутый шар, по экватору которого проходил более светлый пояс, шириной сантиметров двадцать, имеющий через равные промежутки круглые углубления. - Зайдем-ка сзади.

Здесь, в задней части котла были сделаны две широкие канавки, открывающие на светлом поясе котла ровную поверхность. Ким откуда-то извлек короткую, крепкую на вид рукоятку, воткнул ее в отверстие на поясе котла и с заметным усилием повернул вокруг вертикальной оси. Пока он крутил, в канавке появилось углубление, имеющее довольно фигуристую форму.

– Вот сюда полагается заложить кубик топлива для лодок. Потом ты вращаешь этот пояс до следующей формы и снова закладываешь кубик. И так все время, пока лодка висит в воздухе.

– А быстро нужно вертеть? - спросил Ростик. - Я хочу спросить, как скоро сгорает кубик?

– Очень быстро, но вообще-то все зависит от пилота. Если он перенапрягает машину, кубики не успевают закладывать даже двое гребцов...

– Кто?

– Ну, мы так называем людей, которые стоят у котла и крутят этот вот пояс. И подкладывают топливо, разумеется. Это монотонный, тяжкий труд, сродни гребле на галере, и мы назвали его греблей.

– Понятно.

– Ну вот, если пилот хорош, а у нас пока нет по-настоящему хороших пилотов, кубики сгорают только по делу. И можно держать лодку в воздухе и со средней нагрузкой для одного гребца.

– Покажи-ка мне кубик, - попросил Ростик.

– Топливо? - переспросил Ким. - Пожалуйста.

Он сунул руку в нагрудный карман гимнастерки и извлек темно-красный, почти коричневый кубик, издающий слабый запах какой-то смолы или пластмассы. Это был правильный куб, чуть больше игрального, только, разумеется, без всяких точек, обозначающих очки.

– Они не сгорают, а плавятся. И в полужидком виде стекают куда-то внутрь котла и там дают энергию, необходимую блинам для антигравитации.

– А внутреннее устройство котла известно? - спросил Ростик, попытавшись опустить кубик в фигурный паз на экваториальном пояске котла.

Ким не дал, он поймал руку Ростика и взял его назад.

– Не нужно, он сразу начнет плавиться, а у нас, похоже, каждый топливный кубик на счету, - пояснил он.

– Я не знал, - отозвался Ростик.

– Значит, так, внутри устройство котла выглядит просто. Он разделен какими-то перегородками, спиральками и ребрами, похожими на ребра жесткости, которые имеют зализанный вид и слоистую структуру. Как это работает, пока никто не понял. Мне кажется, поймут не скоро, потому что мы не знаем принципов, которые лежат в основе этой машины.