Мир ведьмаков

И кстати, так ли безумен этот мир? Если подумать, то уровень сумасшествия в том, прежнем мире, был даже выше, чем сейчас. И уж в любом случае этот мир проще. Если, конечно, не считать тайн ведьм, тайн, связанных с ними, а также с теми, кого они поглотили. С ведьмаками, к примеру. Возможно, этот мир теперь принадлежит именно им, ведьмакам. Именно на них надежда человечества, как на овладевших технологиями ведьм, а стало быть, и на выживание. Они же, вместо этого, могут, к примеру, собрав армию отморозков, грабить в свое удовольствие города или спасать их, отнимая время у детей.

Федоров неловко ступил, попав ногой в огромную трещину между кусками асфальта, и едва не упал. Щербак, вовремя успев подхватить его под руку, сказал:

— Осторожнее, мастер. Если расшибетесь, получится не очень хорошо. Вы нам нужны.

— Ничуть не сомневаюсь, — буркнул Ларион.

Вот нужен ли он себе самому? Стоит ли жить, зная, что ты, может быть, уже и не человек? Или ты человек до тех пор, пока себя им считаешь? И как определить, мыслишь ты как человек или уже нет?

Тягостные размышления и сомнения. Нет, ими он займется потом. Сейчас для этого нет ни времени, ни места. Дело делать нужно.

Он и в самом деле умудрился каким-то чудом избавиться от этих мыслей и всю дорогу, благо много времени она не заняла, наслаждался тем, что можно просто идти, просто дышать, просто смотреть по сторонам, не задумываясь ни о чем сложном или неприятном.

Так было нужно, так следовало сделать, чтобы приготовиться к предстоящему довольно сложному и рискованному делу. Ошибка могла отнять у Солона жизнь.

Охранники у тарелки все еще стояли, и мэр тотчас отправил их перехватывать на ближайших улицах прохожих и заворачивать их в обход. Нечего им было тут делать. Еще увидят что-нибудь или помешают. Так он, по крайней мере, выразился.

Тарелка в полутьме казалась гораздо больше, чем была в реальности. И еще от нее слегка пахло чем-то мускусным, словно от хищного животного. Причем, раньше этого запаха не было. Ларион мог бы в этом поклясться. Словно бы летающий корабль ведьм почувствовал, узнал их намеренья и теперь ожил, воспрял духом.

Для того чтобы выполнить свою работу, ему следовало быть очень спокойным и собранным, а это мешало сосредоточиться.

«Все мне кажется, — мысленно сказал себе Ларион. — Есть просто старая сломанная машина и не более того. Как бы странно она ни выглядела, какие бы чувства рядом с ней у меня ни рождались. И главное сейчас — собрать как можно больше сил, поскольку они понадобятся и очень. Предстоит не простое воскрешение из мертвых. Сейчас и здесь потребуется все, чему я научился с тех пор как стал ведьмаком. Сейчас и здесь не дай бог ошибиться, ибо от этого зависит судьба целого города. Сейчас и здесь в моих руках жизнь сына женщины, которую я люблю».

Ведьмы.

Он еще раз повторил про себя это слово, в данном случае послужившее ему ключом, а потом медленно, словно это было для него тяжким трудом, закрыл глаза.

Ведьмы.

Он вспомнил терпкий вкус их мыслей, запутанных, как старинные лабиринты, и способных, наслаиваясь и удлиняясь, увести так далеко от реальности, что можно и не вернуться, поскольку там, куда они ведут, нет для нее места. Там она кажется безумием и абсурдом. Там скрыто умение понимать мир не таким, как он есть, видеть его в другом измерении, в которое включено и время любого отдельного человека. Там он стал таким, какой есть, и мысли, длинные цепочки незнакомых, но почему-то совершенно понятных знаков, вынесенные именно оттуда, похоже, останутся с ним навсегда. Они помогут ему сделать все правильно, подскажут порядок действий, не дадут заблудиться во времени.

Мысль, которая была ему сейчас необходима, Федоров опознал сразу. Она таилась в самой глубине его памяти, более длинная и извилистая, чем все прочие. Для того чтобы ее активизировать и приготовить к действию, надо было лишь к ней потянуться, достигнуть ее осторожно, миновав по дороге все прочие и не коснувшись их. Ему это удалось и он, чувствуя неподдельное удовольствие от того, что все сделано как надо, осторожно ее взял. Мысль, как он и помнил, была все такой же шероховатой, она подавалась и пружинила, словно резиновая. Ничего в ней за прошедшее время не изменилось.

А сколько его прошло? Кажется, полгода? Пятьсот километров? Бесчисленное количество упущенных возможностей и вероятностей?

Он прочитал первый знак, пропустил его сквозь сознание, попробовал, как гурман пробует первый кусочек экзотического кушанья. Остановиться и не идти дальше стоило усилия, но он его сделал.

Следовало завершить подготовку. Вот прямо сейчас.

Он взглянул в сторону тех, с кем пришел. Щербак стоял слишком близко, и Ларион увидел словно что-то материальное — съедающую его тоску по дочери, а также обрывки возможных вариантов судьбы.

Нет, вот на них он никогда не покушался, хотя видел, и заниматься ими не собирался. Это было не его. Он знал это точно. Тут у него ни умения, ни сил не хватит. Это не просто время.

Занятие для ведьм?