Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

В первые дни поездка не представляла особого интереса, если не считать морской болезни да разговоров, которые с тем же успехом вполне можно бы вести и на суше. Но потом мы познакомились с одной парой. Возле бассейна, под аркадами, где мы предпочитали проводить время, стояли два стола для пинг-понга. Бай Дан был страстный и начисто лишенный способностей новичок, который при каждом мяче с неимоверным апломбом воздевал вверх руки, что у дирижера привело бы к грандиозному вивачиссимо, а в пинг-понге лишь к удару мимо цели. Я не мог удержаться от смеха, когда Бай Дан хмуро отправлялся за улетевшим шариком. А позади, за вторым столом, раздавался непрерывный перестук, словно там был включен метроном. После множества терпеливых подач Бай Дан наконец изловчился четко и метко отбить — я даже не успел увидеть шарик, он просвистел мимо моего уха. Пришлось теперь мне за ним бежать. Я обернулся, готовый отыскать шарик и заодно принести извинения, если мы своей игрой помешали более сильным, судя по звуку, игрокам. Девушка, молодая женщина неземной красоты стояла передо мной, протягивая мне шарик. Я пробормотал слова благодарности и возобновил игру с Бай Даном, которая вдруг утратила для меня всякую прелесть. Он и сам предложил окончить игру и перебраться в бар при бассейне. Я был непомерно удивлен, когда увидел, что Бай Дан прямиком вырулил к тому столику, из-за которого оказалось всего сподручнее глядеть на второй теннисный стол. После того как я сел, предварительно оглядев все стороны света — а оттуда доносилось все то же неутомимое щелканье, — я решил наконец бросить взгляд и на доску стола. И тогда я уразумел, чем объясняется интерес Бай Дана: против этого юного и красивого существа играла немолодая дама, работая закрытой ракеткой почти вплотную к столу, она стояла чуть наклонясь и коротким движением посылала вперед верхнюю часть тела. Возможно, эта талантливая теннисистка была бабушка, которая наносила очень точные удары, даже когда ей приходилось доставать шарик от левого или правого края стола.

— Впечатляет, — промолвил Бай Дан.

— Тебе с ними не тягаться.

— Ничего, я люблю женщин, которые могут меня чему-то научить.

Весь остаток дня я ломал голову над проблемой, как бы мне познакомиться с этой девушкой. После того как я успел придумать до сотни разных ситуаций и сочинить до тысячи изысканных обращений, Бай Дан вечером покинул меня перед входом в ресторан и проследовал к креслам, где обе дамы пили аперитив. Подошел просто так, безо всякого, что-то сказал, они о чем-то поговорили, потом он вернулся ко мне и сказал:

— Идем, я тебя представлю.

Немного спустя мы все четверо уже сидели за общим столиком и изучали меню. Крестный и бабуля — это и в самом деле оказались бабушка и внучка — принимали оживленное участие в беседе. Она заплела в косу свои седые волосы. Лицо ее напоминало берег, по которому, словно прибой, уже прокатилось много разных историй, оставив по себе всевозможные дары моря. В течение всего ужина старики наслаждались жизнью, тогда как мы с девушкой только нагоняли друг на друга робость. Время от времени один из старших пытался втянуть нас в разговор, но наши односложные ответы словно уходили в песок. Когда подали главное блюдо, Бай Дан рассказал про Умеева-младшего. Добравшись до истории с красками, которыми мальчик должен был расцвечивать свое море, он стал многословнее.

Итак, у мальчика больше не было синей краски, вот он и начал пускать в ход другие, как бы догадавшись, что море не всегда сияет лазурной синевой. Что оно может быть и зеленым ближе к берегу или в месте впадения рек, коричневатым возле рифов и даже черным, а там, где дно илистое, — серым. Меловые берега осветляют его, скопление кораллов на дне делает его светло-зеленым, а множество мелких морских животных и растений — оливковым, красноватым или желтоватым. Ночью море может приобрести молочную белизну и даже светиться. Морские животные светятся, одни — бесцветно, другие красновато, третьи — синевато, желтовато, зеленовато. Одни светятся постоянно, другие лишь тогда, когда двигаются их мускулы. А если совсем тепло, море вообще может стать прозрачным, и это прекраснее всего, свет, будто грабли, тысячей зубцов проникает в него и заливает таким сиянием верхние пятьдесят метров, что можно сверху разглядеть стаи и слои живой жизни.

Бабушка зачарованно внимала. Бай Дан говорил о море, как о своем лучшем друге. После кофе он пригласил бабушку прогуляться по палубе. А вы чем займетесь? Оба уже встали с мест, их взгляды — строго и нетерпеливо — призывали нас наконец-то хоть что-нибудь предпринять. Я предложил партию в бильярд. Бай Дан помог бабушке надеть вязаный жилет, она вцепилась в предложенную им руку.