Мир во что бы то ни стало !

- Меня на пост командующего выдвинул сам народ, и, когда он провожал меня к армии, никто не молил меня о мире, а просили едино лишь о победе над вами... Меня бы прокляло потомство, подай я даже слабый повод к примирению с врагом, и таково мнение не только официального Санкт-Петербурга, но и всего простонародья великороссийского...

Лористон резко поднялся, и в шандале качнулось пламя свечей. А за окном еще полыхало зарево костров над Тарутином - жаркое. Нервным жестом он извлек письмо Наполеона:

- Его величество соизволили писать лично вам...

"КНЯЗЬ КУТУЗОВ!

Я посылаю к Вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров о многих важных предметах. Я желал бы, чтобы Ваша Светлость верила тому, что он Вам скажет, и особенно когда выразит Вам чувства уважения и особенного внимания, которые Я издавна к Вам питаю. За сим молю Бога, чтобы он сохранил Вас, князь Кутузов, под своим священным и благим покровом.

НАПОЛЕОН".

Ну, что ж! И на том спасибо. Кутузов сложил письмо.

- Чтобы передать его мне, можно было прибегнуть к услугам простого курьера.

- Да! - вспыхнул Лористон. - Но мой великий император еще велел просить мне у вас разрешения поехать в Петербург для личных бесед с вашим императором Александром...

Кутузов со вздохом брякнул в колоколец:

- Князя Петра сюда! Живо... - Волконский предстал, что-то наспех дожевывая. - Вот человек, облеченный большим доверием нашего государя императора, и он завтра же отъедет обратно в Петербург, где в точности и доложит о вашем желании...

Время уже наступало Наполеону на пятки, и Кутузов верно расценил беспокойство Лористона, который сказал ему:

- Ради спешности дела мой император согласен пропустить князя Волконского на Петербург через.., через Москву!

Волконский тоже был человеком ума тонкого.

- А мы, русские, не спешим, - усмехнулся он. - Думаю, что в объезд Москвы дорога-то моя будет вернее...

Время, время! Лористон истерзал перчатки, комкая их нещадно; уже не скрывая волнения, он спросил напрямик:

- Какое значение может иметь наша беседа?

На колени Кутузова вскочил котенок, и он его гладил.

- А никакого! - был ответ, убийственный для Лористона. - Я не склонен придавать нашей беседе ни военного, ни, паче того, политического характера. Все подобные разговоры мы станем вести, когда ни одного чужеземца с оружием в руках не обнаружится на нашей священной русской земле...

Лористон сложил руки на эфесе боевой шпаги:

- Не забывайте: наши армии почти равны в силах!

- Я знаю, - откровенно зевнул Кутузов...

За полчаса до полуночи Лористон покинул главную квартиру и вернулся к аванпостам, где его с нетерпением поджидал неаполитанский король - Мюрат... Лористон сказал ему:

- Коленкур умнее меня - он избежал позора.

- Нам следует подумать и о себе, - отвечал Мюрат. - Слишком много получили мы славы и слишком мало гарантий для будущего.

Горячий и необузданный, Мюрат вскочил на коня, и конь вынес его к бивуакам русским, где возле костра сидел генерал Михаил Милорадович, обгладывая большую жирную куриную ногу.

- Не хватит ли уже испытывать наше терпение? - крикнул ему король. Выпишите мне подорожную до Неаполя, и я клянусь, что завтра же ноги моей не будет в России.

Галльский юмор требовал ответного - русского.

- Ну, король! - отвечал Милорадович, держа в одной руке бокал, а в другой курицу. - С подорожной до Неаполя вы обращайтесь к тому, кто подписал вам подорожную до Москвы...

Мюрат занимал позицию в авангарде армии.

- Мой родственник, - говорил о нем Наполеон, - это гений в седле и олух на земле. Он теперь повадился навещать русские аванпосты, где казаки дурят ему голову похабными анекдотами и выпивкой. Боюсь, что русские не такие уж наивные люди, как ему кажется, и они просто водят короля за нос...

В ожидании Лористона император не спал, проведя ночь в беседах с генералом Пьером Дарю. Обретя небывалую откровенность, Наполеон раскрыл перед ним свои последние козыри:

- Еще не все потеряно, Дарю! Я еще способен ударить по Кутузову, отбросить его в леса от Тарутинского лагеря, после чего форсированным маршем проскочу до Смоленска.

Дарю тоже был предельно откровенен:

- Едва вы стронете армию из-под Москвы, все солдаты пойдут не за вами, а побегут прямо домой, нагруженные гигантской добычей, чтобы как можно скорее торговать и спекулировать плодами своего московского мародерства...

- Так что же нам делать, Дарю?

- Оставаться здесь, в Москве, которую следует превратить в крепость, и в Москве ожидать весны и подкреплений из Франции.

- Это совет льва! - отвечал Наполеон. - Но.., что скажет Париж? Франция в мое отсутствие потеряет голову, а союзные нам Австрия и Пруссия начнут смотреть в сторону Англии...

Ваш совет, Дарю, очень опасен.., хотя бы для меня!

Сосредоточенный, он выслушал доклад Лористона о посещении им ставки Кутузова. Прямо в открытую рану Наполеона Коленкур безжалостно плеснул свою дозу яда:

- И как велико желание вашего величества к миру, так теперь велико желание русских победить вас.

Наполеон схватил Коленкура за ухо - больно: