Мир войны

После того, как нас экипировали, весь наш взвод погрузили в транспортную боевую машину. Такого транспортного средства я даже в играх, в которые играл, не видел.

Монстр с двухэтажный дом, шурша резиной огромных колёс по гравию, практически бесшумно приблизился к нам. Передние и задние колёса с двух сторон были объединены в группу, состоящую из трёх колёс, в виде пирамиды и во время движения лишь два колеса из группы одновременно касались земли. Борта ощетинились острыми шипами, покрывавшими всю поверхность транспорта. Над колёсами, с каждого борта у носа и кормы, из своих башен, грозно взирали дула спаренных пушек. Ещё одна, центральная башня, с земли была не видна, лишь её очертания. В кормовой части, словно пасть дракона, открылся, не издав ни единого звука, люк. Он медленно опустился на землю, открыв перед нами своё нутро, залитое синим светом, исходящим от ламп, идущих по обеим бортам транспорта.

Майор, читавший нам приветственную речь, дал команду и мы, строем, гремя подошвами сапог по люку, вбежали внутрь. Последними на борт погрузились сержанты. Люк закрылся, издав звук, похожий на вздох и синий свет сменился на оранжевый.

Я всегда испытываю чувство дискомфорта, стоит мне оказаться в замкнутом пространстве. Этот случай не стал исключением.

Вдоль бортов и по центру располагались сиденья. Причём сиденья в центре вытянулись в линию, параллельно бортам. Спинки кресел центрального ряда соприкасались между собой. Две лестницы, в которые упирался центральный ряд кресел, вели на второй уровень, люки в который оказались закрыты. По обеим бортам над креслами располагались амбразуры, но все они были задраены. Воздух полнился запахами пластика и металла.

Наше отделение заняло часть кресел центрального ряда. Кресла оказались жёсткими, но при этом очень удобными – ни спинка, ни само сидение не оказывали излишнего давления на тело. Как только мы заняли свои места, один из сержантов приказал всем пристегнуться. Это, по его словам, в будущем может спасти наши жизни. Мы, ухмыльнувшись переглянулись, кто-то, по-моему, Рыжий, даже хихикнул. При этом все выполнили команду – щелчки, защёлкивающихся замков, заполнили внутренность транспорта.

После проверки, сержанты заняли свои места рядом со своими отделениями и тоже пристегнулись.

Транспорт начал своё движение. Ни рывков, ни гудения двигателя. О том, что мы начали двигаться я понял по вибрации пола, которую ощутил под ногами и всё.

*****

Всю дорогу Рыжий и Крокодил о чём-то спорили, что-то обсуждали; Павел смотрел по сторонам и постоянно вёл записи у себя в блокноте, все электронные гаджеты нас попросили оставить; Андрей, как и многие ребята из нашего взвода, дремал, уютно расположившись в кресле. Мне было немного не по себе от того, что я нахожусь в замкнутом пространстве и двигаюсь в неизвестном направлении. А двигаюсь ли? Может быть мы все сейчас находимся в какой-нибудь будке, которая имитирует движение? Но с другой стороны, ведь на полосе препятствий мы реально напрягались. А мои рёбра? Они до сих пор болят. Может быть, по мнению разработчиков, через реальную боль игра становится более похожа на жизнь. И, может быть, боль – это единственная реальная вещь, которая существует в этом мире, а всё остальное только имитация, проекция, обман зрения. Никакого транспорта не существует. Оружие – просто игрушка. Но как же быть с тем парнем, которого поранили в ангаре? Он тоже фикция? Но я точно его видел вне игры. А может быть, это один из сценариев, по которому тебе кажется, что ты видел его где-то ещё? Что это сделано специально, чтобы ввести тебя в заблуждение?

В общем, от подобных мыслей у меня начала сильно болеть голова. Я попытался выбросить всё из головы и ни о чём не думать. Но тут, по ощущениям, что-то изменилось.

Вибрация под ногами слегка уменьшилась – транспорт замедлял свой ход. Сержанты покинули свои кресла и приказали нам сделать тоже самое. Мы, дружно, соскочили со своих мест. Кормовой люк, со вздохом, начал открываться. Оранжевый свет сменил синий, а со стороны люка начал проникать внутрь дневной свет.

Как только люк полностью открылся, я обнаружил, что наш транспорт продолжает двигаться. Звуки ветра и шелеста колёс по земле ворвались в транспорт.

Один из сержантов выбежал на крышку люка и встал на краю. Наш сержант встал у края люка в середине и скомандовал:

– Все на выход!

Мы переглянулись.

– Живо! – повторил он.

Первым из нас выбежал Андрей. Он добежал до края крышки люка и спрыгнул с движущегося транспорта на землю. Слегка споткнулся, но удержался на ногах. За ним последовали все остальные, в том числе и я.

Я оказался под лучами полуденного солнца. После искусственного освещения салона транспорта свет снаружи оказался слишком ярким. Я сощурился и прикрыл глаза ладонью. Огляделся. Транспорты, доставившие нас, вполне реальные, избавившись от своей ноши, не останавливаясь закрыли люки и продолжили своё движение, выстраиваясь в колонну и, постепенно, растворяясь в дали.