Мир выживших

Я хотел спросить совсем не об этом. Я намеревался расспросить его о запахе. Но напряжение и потрясение сбили меня с толку. Первая мысль, которая пришла мне на ум при виде стюарда, стоявшего надо мной, такого заботливого и заинтересованного, сводилась к тому, что он — лицемер и негодяй. Он притворялся, что беспокоится обо мне, и все же из чистой порочности он подготовил ловушку, которая ослабила мои сила и привела в жалкое и беспомощное состояние. Он оставил стулья на палубе сознательно, с жестоким и лукавым преступным намерением; он, без сомнения, всегда подозревал: что-то займет их.

Но я не был готов к тому, что поведение этого человека так быстро переменится. Это выглядело ужасно. Я с удивлением осознал, что ошибался: я был ужасно несправедлив к этому человеку. Он не знал. Вся кровь отхлынула от его щек, губы приоткрылись. Он стоял передо мной неподвижно, неспособный произнести ни звука; на мгновение я решил, что он вот-вот упадет в обморок, беспомощно опустится на палубу.

— Вы видели… стулья? — наконец пробормотал он.

Я кивнул.

Стюард склонился ко мне и взял меня за руку. Кожа у него на лице как-то потускнела и сморщилась. На белом пергаментном овале сверкали два глаза, выпученные от страха; стюард дико смотрел на меня.

— Оно черное и мертвое, — забормотал он. — Лицо обезьяны. Я знал, что оно вернется. Оно всегда появляется на борту на вторую ночь, ровно в полночь.

Он сглотнул и крепко сжал мою руку.

— Оно всегда появляется на вторую ночь. Оно знает, где я держу стулья, и оно выносит их на палубу и сидит там. Я видел его в прошлый раз. Оно корчилось в шезлонге, оно страшно вертелось и извивалось. Как угорь. Оно сидит на всех трех стульях. Когда оно видело меня — оно встало и двинулось ко мне. Но я ушел. Я забрался сюда и запер дверь. Но я видел его через окно.

Стюард поднял руку и указал.

— Там. Через то окно… там. Его лицо прижалось к стеклу. Оно было все черное, высушенное и обглоданное. Морда обезьяны, сэр. Боже помоги мне! Морда мертвой, высушенной обезьяны. И с нее капала вода… Я так испугался, что не мог дышать. Я только стоял и стонал, а потом оно ушло.

Он поперхнулся.

— Доктор Блоджетт был изувечен, разорван без десяти минут час. Мы услышали его вопли. Тварь вернулась, я полагаю, и сидела на стульях в течение тридцати или сорока минут после того, как она отошла от окна. Потом она спустилась в каюту доктора Блоджетта и взяла его одежду. Это было ужасно. Ног у доктора Блоджетта не было, а лицо его разодрали в клочья. Следы когтей остались по всему телу. А занавеска у его полки была пропитана кровью.

Капитан приказал мне молчать. Но я должен кому-то рассказать. Я ничего не могу поделать, сэр. Я боюсь… я должен рассказать. Оно уже в третий раз появилось на борту. Оно никого не тронуло в первый раз, оно просто сидело на стульях. На них осталась влага и слизь, сэр… они все были покрыты черной, зловонной слизью.

Я в замешательстве смотрел на него. Что он пытался мне сказать? Неужели он просто помешался? Или я слишком смущен, слишком ослабел — и просто не могу понять, что он говорит?

Стюард продолжал:

— Трудно объяснить, сэр, но этот корабль посещают. Каждое путешествие, сэр — на вторую ночь. И каждый раз оно сидит на стульях. Вы понимаете?

Я не вполне понимал, но что-то неразборчиво пробормотал в знак согласия. Мой голос ужасно дрожал; казалось, слова доносились с противоположной стороны салона.

— Там снаружи что-то было, — вздохнул я. — Это было ужасно. Вот там — слышите? Ужасный запах. Мой мозг… Я не могу вообразить, что на меня напало, но я чувствую, как будто что-то сжало мой мозг. Вот здесь.

Я поднял пальцы и поднес их ко лбу.

— Что-то здесь… что-то… — Стюард, казалось, отлично все понял. Он кивнул и помог мне подняться. Он был все еще поглощен своими мыслями, все еще ужасно взвинчен, но я мог ощутить, что он также стремился подбодрить меня.

— Каюта 16-Д? Да, конечно. Идемте, сэр.

Стюард взял меня за руку и повел к центральной лестнице. Я едва мог стоять прямо. Моя слабость была настолько очевидна, что сострадание стюарда выразилось в поистине героической предупредительности. Дважды я спотыкался и мог бы упасть, если б направляющая рука моего спутника не сжимала мои плечи и не поддерживала слабеющее тело.

— Осталось всего несколько шагов, сэр. Вот так. Только не торопитесь. Ничего не случится, сэр. Вы почувствуете себя лучше, когда окажетесь внутри, там, где работает вентилятор. Только не торопитесь, сэр.

У дверей своей каюты я хриплым шепотом обратился к человеку, стоявшему рядом:

— Теперь я в порядке. Я позвоню, если вы мне понадобитесь. Просто… позвольте… войти внутрь. Я хочу лечь. Эта дверь запирается изнутри?

— Да. Да, конечно. Но, возможно, мне следует принести вам воды?

— Нет, не беспокойтесь. Просто оставьте меня… пожалуйста.

— Что ж… хорошо, сэр. — Стюард неохотно удалился, предварительно удостоверившись, что я крепко держусь за ручку двери.