Мир за гранью войны

Следующий ход сделал Бестманн. Связавшись с артполком, командир батальона затребовал артподдержку дивизионных гаубиц, и вскоре на позиции русских обрушились пудовые осколочно-фугасные чемоданы. На такой аргумент "иванам" возразить было нечем. В результате минометный обстрел вскоре стих, а вслед за ним замолчала и гаубичная батарея. Маленькая битва большой войны закончилась, так толком и не начавшись.

Между тем парни Руста возобновили движение и вскоре достигли сбитого самолета. Пилот к тому времени уже пришел в себя и сумел выбраться из кабины, спрятавшись за корпусом самолета и поджидая разведгруппу. После непродолжительных переговоров, пилот и разведчики еще немного покопались возле самолета, после чего двинулись в обратный путь. Удостоверившись, что новых сюрпризов не предвидится, Ганс, оставив Ланга следить за обстановкой, отправился в штаб батальона готовиться к приему нежданного гостя.

* * *

Летчик оказался совсем молодым парнем, на вид даже моложе Ганса. Лет двадцать от силы. Невысокий, худощавый, с косой темной челкой, падающей на лоб, в летном комбинезоне и ботинках. Свой летный шлем он нерешительно мял в руке. После пережитого боя, падения и последующих приключений парень явно пребывал не в своей тарелке. К тому же на фоне рослых, здоровых эсэсовцев, обвешанных оружием с ног до головы, щуплый и встрепанный летчик смотрелся довольно комично. Нойнер, едва только глянув на этого "асса" сразу же вспомнил "Счастливчика" Подольски, правда, тот ростом был повыше. А так вообще похож, такой же grunschnabel[52] — явно недавно на войну попал, может даже сегодня первый раз в бою участвовал, вот и не привык еще ходить рядом со смертью.

— Лейтенант Курт Райх, пятьдесят вторая истребительная эскадра. — Парнишка явно старался произвести впечатление настоящего вояки, даже вытянулся по стойке смирно, для солидности.

Бестманн и Нойнер скептически переглянулись.

— Штурмбаннфюрер Вальтер Бестманн, дивизия СС "Тотенкопф" — Вальтер как бы невзначай повел подбородком, отодвигая ворот камуфляжной рубашки и ненавязчиво демонстрируя недавно полученный рыцарский крест (первый в дивизии!): знай наших! Затем последовал кивок в сторону Ганса — оберштурмфюрер Ганс Нойнер, это его парни тебя вытащили. Садись, лейтенант, передохни пока.

Ганс кивнул Русту, маячившему у входа в хату. Взводный отсалютовал рукой и, хлопнув по плечу стоявшего рядом гренадера, скрылся из виду. Гренадер молча сложил в углу парашют и несколько железяк, после чего тоже исчез. Пока происходило это молчаливое действо, Бестманн (тоже молча) добыл из-под стола бутылку коньяка и, набулькав приличную порцию в обычную жестяную кружку, пододвинул ее летчику.

— Пей, парень, а то выглядишь ты, как angewarmte leiche[53], если не сказать еще хуже.

Летчик с сомнением поглядел на кружку, но, под строгим взглядом комбата, все же взял ее в руки и, затаив дыхание, выпил, чуть не поперхнувшись напоследок.

— Другое дело! — Ганс от души хлопнул кашляющего лейтенанта по спине, от чего тот едва не полетел на пол.

— Э… а вы можете сказать, где я сейчас нахожусь?

— На земле! — Ганс с командиром весело расхохотались, глядя на вытянувшуюся физиономию летчика. — Не ожидал? Причем целым, а не по частям, с чем я тебя и поздравляю. — Ганс, все еще ухмыляясь, подхватил початую бутылку и ловко разлил остатки содержимого по трем кружкам.

— Prosit![54] — Эсесовцы дружно опрокинули кружки, лейтенант выпил свою чисто машинально.

— Слышь, вояка, ты на фронте-то давно?

— А? — От пережитого и выпитого летчик уже начал медленно впадать в прострацию.

— Воюешь давно? Сколько "иванов" сбил?

— Сегодня — первого. Я меньше месяца как на фронт попал, из учебной группы перевели. Сегодня мой третий бой был и уже сбили. Я его даже не заметил! Откуда он взялся вообще? — Язык у летчика стал ощутимо заплетаться, делая речь все более бессвязной, но зато появилось желание выговориться. Причем эти два фактора явно вступали в противоречие.

— Не переживай — Вальтер похлопал незадачливого летуна по плечу — еще отомстишь. Первого ведь сбил — дальше легче пойдет. Ты с какого аэродрома, кстати? Надо же твоих успокоить.

— Я? Из под Чугуева. Вторая группа, четвертая эскадрилья…

— Ага. Ну, отдыхай, гроза небес. Мы твоим отзвонимся, если надо — подбросим до аэродрома. Но лучше ты у нас пока посиди. Ночью мы попробуем твой самолет вытащить, он вроде не сильно разбился, может и починят еще. Ну и ты вроде как не с одним парашютом вернешься. Согласен?

— Я? Я — да. Мы с вашими солдатами приборы с самолета скрутили. Часы там, высотомер… По инструкции положено! Где они? Я помню, мы их несли… — Курт закрутился на табуретке в поисках утраченных приборов.

— Да сиди ты, на месте твои железки. Вон на парашюте валяются.

— Ганс, у тебя коньяк есть? А то я последнюю бутылку истратил, чтоб этого "орла Геринга" в чувство привести.

— Нету! — Ганс решительно отмел поползновения командира на его недавно обретенное в боях с интендантской службой имущество.