Мир за гранью войны

— Да нормально всё, как отбили последнюю атаку, так больше из этого лога никто и не вылазил.

— Угу. Scheisse! Что за ерунда со связью, ведь расстояние же всего ничего? Хруст такой, что слова еле слышно!

Was geht ab[58]!?

— Это не помехи, это я галету грызть пытаюсь.

— Arschloch[59]. А потерпеть не мог, грызун? Я уже собирался связистам уши надрать за плохое состояние аппаратуры…

— Ну, так надери, лишним не будет, а я со вчерашнего дня не жрал и теперь не дают. Что сказать-то хотел?

— Девятый полк подошел, скоро балку начнет прочесывать — смотри, чтоб твои ребята по ним не врезали сгоряча. И кончай жрать, мать твою, когда с тобой командир разговаривает!

— Угу, принято. Отбой.

Отложив наушники, Ганс снова взялся за банку консервов — война войной, а кушать-то хочется! Ну а текущие проблемы можно и параллельно решать.

— Куно! — за спиной тут же послышалось приближающееся шуршание листвы. Когда шуршание смолкло, Ганс, ненадолго оторвавшись от еды, продолжил:

— Обойди все взвода и предупреди, что девятый полк начинает зачистку балки — пусть смотрят повнимательней. — Шуршание стало удаляться.

Ну, вот и вопрос решился, делов-то…

А еще через пару часов Нойнер вместе с командиром батареи штугов оберштурмфюрером Хорстом Крагом и подъехавшим Бестманном уже осматривали поле ночного побоища. В балке и по ее отрогам вперемешку с разбитыми повозками, сгоревшими машинами и поломанным вооружением лежали сотни людских и лошадиных трупов. Некоторые практически целые, словно прилегшие отдохнуть. Другие напротив разорванные взрывами на куски или жутко изуродованные. В некоторых местах тела лежали буквально грудами. Подожженные ночью машины еще продолжали дымиться. Солдаты из девятого полка деловито строили в колонну собранных по ярам и буеракам пленных. Выглядели пленные не важно, повинуясь отрывистым командам конвоиров, словно автоматы, они безразлично смотрели вокруг пустыми глазами, но на ногах стояли более-менее твердо — всех, кто был серьезно ранен и не мог идти, добивали на месте, чтобы не возиться. Вальтер подвел общий итог наблюдениям:

— Мда, не плохо мы ночью поработали.

— Еще бы, два боекомплекта за полсуток расстрелять, да еще и по ограниченному пространству…

— Кому как, моим штугам и одного за глаза хватило.

— Ага, зато вовремя. Вальтер, видал те кирогазы, что на выходе из этого лога стояли?

— Видал, правда так и не понял, что это за катафалки бронированные.

Ганс с Хорстом весело заржали — они успели осмотреть эти странные агрегаты раньше и уже выяснили, что это за "звери".

— Не ты один! Пошли, посмотрим вблизи, тогда будет наглядней…

Троица офицеров развернулась обратно и, обходя препятствия, вскоре выбралась к выходу из Сухого лога, где и стояли, жидко дымя, три упомянутых устройства странной конструкции, но несомненно военного назначения. Вернее стояли только два из них, так как третий буквально развалился на части, превратившись в бесформенную груду железа, отдаленно напоминающую сложившийся карточный домик. Близкий осмотр техники мало что прояснил: наличие листов брони, пушки и гусениц наводило на мысль о танке, вернее (с поправкой на отсутствие башни) о штурмовом орудии, но конструкцию штурмбаннфюрер опознать так и не смог и, под ехидные смешки подчиненных, вынужден был признать свое поражение.

— Ладно, сдаюсь. Так что это все-таки за колымаги?

Ганс ловко поддел носком сапога валяющуюся на земле железку и. подхватив ее рукой на лету, протянул командиру.

— Гляди.

Железяка представляла из себя значок-эмблему, которые, как правило, размещаются на капоте машин и прочей гражданской техники. Вальтер покрутил ее в руках и потребовал дальнейших пояснений, которые охотно предоставил Хорст.

— Это эмблема Харьковского тракторного завода. Я видел такие же на многих русских тракторах. А этот драндулет — обыкновенный трактор. Только его обшили броневыми листами и воткнули в кабину пушку[60]. Получилась, как не трудно догадаться, полная ерунда. Ни защиты, ни обзора, ни проходимости. Зато грохот просто неописуемый — дребезжали как упавший шкаф с фарфором и гвоздями. Мне даже в самоходке слышно было. Иваны еще фары включили и сирены воздушной тревоги запустили — хотели нас запугать. — Краг пренебрежительно хмыкнул, выражая свое отношение к таким попыткам. — Видишь ту кучку металлолома? Это мой наводчик засветил фугасным. Ну а те два противотанкисты изрешетили в два счета. ПАК38[61] его практически навылет пробивала — я проверял.

— Scheisse! Так это бронетрактор?! Ну и ну! Камрады, похоже, что у русских дела еще хуже, чем мы думали, если они докатились до такого.

— И даже еще хуже, чем ты думаешь сейчас. — Ганс тоже решил блеснуть информированностью. — Мы тут пошерстили по ближайшим кустам и тоже несколько пленных собрали под конец.

— О как! А мне почему не сообщил?