Мир за рекой

Света тоже прислушивалась к своим ощущениям. Они с Лу тащились от разных вещей — в белокурой Светиной башке шумела русская водка, а под черной шевелюрой Лу ум за разум заходил от заграничной дряни с подпольной фабрики.

Все изменялось с какой-то плавной силой, словно Свету накрыл плотный прозрачный вал, сквозь чуть искажающую линзу которого всё сложное стало казаться простым, а все простое наоборот приобрело какой-то особенный смысл — смысл был в останках мертвого голубя, лежащего у двери чердака, в блестящем на солнце стекле машины, стоящей на другой стороне улицы, в теплом порыве ветра. Всё вокруг словно силилось сообщить ей нечто важное, и она старалась понять язык неведомого царства, призрак которого вставал вырезанный из оплывающего стекла между ней и явью. Это было царство духов, тонкий мир.

— Прыгнем вместе. Будет, как в Японии, двойное самоубийство… И ты, наконец, узнаешь всё. Давай прыгнем вместе!

И Лу, растопырив руки, покачивалась на краю крыши, в короткой крылатой курточке, ослепительной белизной горели её стройные ноги под черной кожаной юбчонкой.

И Света не знала, чем объяснить свой отказ. Казалось, стать самоубийцей — словно проехать безбилетником, попытаться украсть вечность.

— Саше бы не понравилось. — Вяло оправдалась она. — А ты не дури. Какой смысл? Во всём должен быть смысл.

Лу отступала всё ближе к краю, Света хотела схватить её за майку, удержать, но рука сжалась на медальоне, который носила Лу. Шнурок медальона оборвался. Лу, откинувшись навзничь, исчезла за краем крыши. Послышался глухой стук внизу. А Света осталась сидеть на ржавом железе у чердачной двери. В конце концов, каждая дружба себя изживает, исчерпывает себя. "Никого не жалко, никого, ни тебя, ни меня, ни его".

Потом она медленно поплелась по лестнице вниз, поняв, что если кто-то застанет здесь, на неё может пасть подозрение. — А ведь это я виновата, так взвинтившая эту страсть к смерти у неуравновешенной Лу. Лу была жертвой, попыткой вызвать, как красная роза на надгробье. В кулаке был намертво зажат черный шнур с анкхом, который Лу, внимательная к символике, конечно, носила на шее. Он был выхвачен Светой из бездны, поглотившей подругу.

Света поспешно вышла из подъезда, заметив Лу, лежавшую на асфальте, возле которой уже стояли люди. И спокойно направилась к автобусной остановке.

Пришлось сосредоточиться — чтобы вспомнить номер автобуса. Долго стояла у подъезда, невпопад набирая код, пока не вышла какая-то женщина, открыв дверь. Когда оказалась в квартире, сразу закрылась в собственной комнате. Удивлённая своим состоянием, попробовала сказать вслух: "А сейчас включим музыку", получалась какая-то абракадабра.

Раскрыв окно, легла грудью на подоконник, и поняла, что нестерпимо тянет прыгнуть вниз, похожее, только более слабое ощущение у неё было в детстве. В коридоре, там, где стоял шкаф с книгами, возле двери была розетка без пластмассовой оболочки, поблёскивал металл. Семилетнюю Свету нестерпимо тянуло прикоснуться к металлу, именно потому, что знала — там ток, может убить. И она прикоснулась, и потом прикасалась не раз — пальцы обжигала холодная ломящая боль, которая быстро проходила. Также её, пьяную, притягивало окно седьмого этажа, искушала бездна. И словно защищаясь, она достала из ящика одну из Сашиных фотографий, поставила на подоконник. Легла на диван, шепотом несвязно проговаривая текст, который так здорово рычал немецкий рокер в её наушниках. Пытаясь сконцентрироваться, хваталась за рубленый ритм музыки… А у Лу не было брата…

Всё-таки Свету зацепило это дело. Отец Лу тряс всех друзей дочери, пришлось и Свете и Эми, и Слэшу и Крысу побывать в милиции. Следователь называл Лалуну Еленой. Но из двух имён правильным было то, что нравилось их обладательнице. Из обрывков фраз отца Лу, следователя и родителей Эми, которые почему-то стали активно общались с Региной, для Светиной матери сложилась новая картина мира дочери. Это стало для неё неприятным сюрпризом.

— Значит, ты мне лгала, что сидишь у подруги. Почему лгала?

Света не была расположена к исповеди. Но вид разрисованной под вампира Власты, которая пришла в милицию в гриме и с бутылкой пива, озадачил Регину настолько, что повезла дочь к психологу.

Света сначала хотела устроить истерику, но с трудом удержалась в образе сонной "думки". Однако протест вырвался в кабинете психолога. Из чувства самолюбия Света решила осадить молодую девицу, в кабинете, увешанном полотнами абстракционистов.

— Твоя мама беспокоиться. Ей кажется, с тобой что-то происходит, — миловидная, с темно-русыми на пробор зачёсанными волосами, девушка была ненамного старше Светы.

— Ну и что со мной происходит? — С такой же вежливой улыбкой произнесла Света.

— Знаю, ты дружишь с готами?

— Да, они неплохие ребята.

— Может быть. Но их образ мышления, согласись, не совсем правильный?

— А вы знаете, как они мыслят? Ах, да, в интернете много информации…

— И в интернете… Не могла бы ты рассказать, что тебя привлекает в этих людях?