Мир закрытых дверей

Павел Андреевич привстал, взял в левую руку тарелку, в правую – салатный ковш и затем быстро и неумело наложил за два присеста небольшую горку серо-белой снеди. Жанна вздохнула – все очарование звучного французского названия бесследно улетучилось. Ресторанная тарелка, по-видимому, тоже была не рада наложенному на нее безобразию. Но Николай Александрович и Павел Андреевич выглядели довольными.

Жанна вспомнила, как она впервые попала в высшее общество: это случилось в день новогодней распродажи. Димитр отвел ее, облаченную в вечернее платье, на верхний этаж магазина в большой зал, где министр устроил настоящий бал. Там были женщины в красивых, дорогих платьях разных цветов, а подле них стояли их кавалеры – стройные мужчины в черных, лоснящихся костюмах, из-под которых проступали белоснежные сорочки. Как только Жанна появилась в этом роскошном зале, тут же заиграла музыка, кавалеры со своими дамами вышли к центру и начали танцевать вальс. Жанне даже показалось, что здесь все дожидались именно ее – и как только она поднялась от суеты распродажи, все сразу же облегченно выдохнули и бал начался.

Жанна не отрываясь смотрела на них. На их движения, на их наряды. И все они нравились ей. Она попала в настоящую сказку.

– Руководство сидит там, – прошептал Димитр и легким движением руки, заметным только ей одной, указал на длинный стол, расположенный в торце зала: за столом сидели люди постарше и наблюдали за прекрасной молодежью, что танцевала новогодний вальс.

Затем Жанну представили его высокопревосходительству. Министр произвел на нее впечатление: в свои почти шестьдесят лет он выглядел значительно моложе, был надменным, но живым – он притягивал к себе, но стоило приблизиться слишком близко, как тут же начинали бегать мурашки от его громкого, басистого голоса.

– Наверное, вы проголодались? – сказал министр Жанне.

Она покраснела, смутилась, у нее закружилась голова, и по спине побежали мурашки.

– Присаживайтесь и угощайтесь, – добавил министр. И тут же откуда-то сзади приехал стул, она упала на него и оказалась за столом, а перед ней стояли самые разнообразные блюда – десятки различных салатов, тарелки с красиво разложенными кружочками колбасы и сыра, вазы с фруктами, разноцветные бутылки с вином и много шампанского.

Министр не сводил глаз с Жанны. Но также на нее поглядывали и все остальные – особенно пристально рассматривали седые, морщинистые старики, которые в строгих костюмах выглядели совсем отвратительно и напоминали ходячую смерть на празднике жизни.

– Я вам лично налью самого лучшего шампанского – настоящего, из Франции, – снова послышался бас его высокопревосходительства. – Вы, наверное, такого никогда не пробовали?!

И опять по спине побежали мурашки, а голова начала кружиться заранее – не дожидаясь игристого алкоголя.

Бал продолжался. Перед глазами все кружилось и плыло вслед за танцующими. Жанна даже сама захотела выйти на площадку, но ей сказали, что этого делать не следует, и она осталась на почетном месте наблюдателя. Разноцветные юбки мелькали перед глазами и расплывались, но лица этих девушек – стройные, белесые, с подчеркнутыми ресницами и страстными глазами – всегда оставались в фокусе.

Димитр то появлялся рядом с Жанной, то исчезал; он, словно тень, неустанно присутствовал рядом, и где-то под конец вечера спросил:

– Хочешь быть одной из них?

Жанна не задумываясь ответила:

– Да!

Ведь сказка всегда привлекала ее. И будучи маленькой девочкой, Жанна пообещала себе непременно стать королевой – веруя, что это была такая профессия для мечтательных женщин…

Глава 5. Серая изнанка

Ранним утром, когда воздух все еще пах сновидениями, но уже начали включаться на городском потолке лампы дневного света и гаснуть уличные фонари, а тени потеряли свою ночную черноту – в это рассветное время маленькая дверь служебного хода открылась и Жанна, закутанная во вчерашнее пальто, прошмыгнула во двор.

Высокий дом, в котором жил министр, был красиво отделан лепниной и ровно отштукатурен только с парадной стороны, но стены, буквой "П" окружавшие внутренний дворик, являли собой ряды простых, серых кирпичей, уходившие под самый бетонный свод.

Пробираясь между смолянисто-черными и длинными автомобилями, Жанна вдруг остановилась и посмотрела на плотно зашторенные узкие и высокие – почти витринного размера – окна его спальни. В этом чудаковатом доме было два особых шестиметровых этажа: третий – где жил Николай Александрович, и четвертый – где обитал какой-то чиновник из президентской администрации; остальные этажи имели высоту всего в три с половиной метра.