Мир завтра. Как технологии изменят жизнь каждого из нас

Добелл сидит в инвалидном кресле рядом с пациентом. У него нет левой ноги – ее ампутировали год назад, когда язвенная инфекция, начавшаяся с большого пальца, вышла из-под контроля. Поскольку, сидя в инвалидном кресле, карманами брюк пользоваться трудно, он отдает предпочтение футболкам – «хорошего качества» – с нагрудным карманом, куда он кладет ключи, пару шариковых ручек и бумажник. Карман так нагружен, что оттягивает футболку вниз. Его седая борода явно нуждается в уходе. Лоб высокий, морщинистый, стекла очков толстые и широкие.

– Мы готовы к множественным фосфенам? – спрашивает один из техников.

Добелл кивает головой.

В это утро все складывается так гладко, что, пока мы разговариваем, техники позволяют пациенту завладеть клавиатурой и начать самому стимулировать собственный мозг. Нельзя сказать, что это стандартная процедура, но техники, которым интересно, что будет дальше, не останавливают его, а доктор не обращает внимания.

Внезапно лицо пациента бледнеет. Пальцы бросают клавиатуру и скрючиваются. Словно привязанная к воздушному шару, рука медленно поднимается вверх, но тут же падает обратно. Спина резко выгибается дугой. Все тело корчится, как плохо управляемая марионетка: плечи согнулись, шея вытянулась, ноги дрожат. Губы синеют, глаза закатываются, обнажая белки. По его телу проходит еще одна судорога, и изо рта течет густая слюна. Поскольку доктор прикован к инвалидному креслу, а техники сидят как парализованные, я бросаюсь к пациенту и обхватываю его.

– Звоните 911! – орет один из очнувшихся техников.

– Нет! – выкрикивает доктор.

– Уложите его! – кричит другой техник. – Дайте ему воды!

– Нет! – повторяет Добелл.

Я пытаюсь удерживать пациента под руки, дрожа под его тяжестью. Его голова дергается и наносит мне ощутимый удар в подбородок. Теперь я вижу его так близко, что могу сосчитать провода, подведенные к его голове. Я вижу бледный шрам там, где хирург ножовкой вырезал кусок черепа и вытащил, как вытаскивают пробку из ванны. Наконец техники окончательно приходят в себя и начинают действовать. Они пытаются отключить пациента от зрительной аппаратуры, но что они могут сделать? Ведь вся проблема в его мозге. Сейчас он умрет у меня на руках – в этом я почти не сомневаюсь.

2

Уильям Добелл любит разные истории из жизни братьев Райт. Например, о том, как их первый самолет не имел рулевого управления и мог двигаться только вверх, вниз и прямо вперед. Хотя на борту современных самолетов вы не увидите их имен – только Boeing или Airbus, – каждый понимает, что эти авиастроительные компании являются лишь преемниками наследия, оставленного братьями Райт, так же как каждый понимает, что своим правом голосовать он обязан Томасу Джефферсону. Из всех историй о жизни братьев Райт Добелл больше всего любит эпизод, связанный с лейтенантом Томом Селфриджем.

У братьев Райт не хватало денег. Они построили самолет, но для дальнейших экспериментов им не хватало средств. Присутствовавший на одной из демонстраций самолета лейтенант американской армии Том Селфридж попросил взять его в полет. Орвилл Райт усадил его в пассажирское кресло. Они взлетели… и рухнули. Самолет разбился, Орвилл угодил в больницу, где провалялся несколько месяцев, а Селфридж погиб. Но это не помешало братьям заключить контракт на создание самолета для армии.

Для доктора Добелла эта история как талисман. Мораль этой истории: чем больше риск, тем выше награда, – вдохновляла его на протяжении тридцати с лишним лет работы над проблемой искусственного зрения, которую он начал в 1968 году, поставив перед собой цель вернуть зрение слепым. Эта история поддерживала его и в 1970-е годы, когда он лег под нож хирурга и отдал на растерзание свой собственный глаз, чтобы проверить перспективность ретинального имплантанта. В ней же он черпал моральную поддержку, когда досконально проштудировал все поле исследований зрительной коры головного мозга и понял, что единственный путь к успешному созданию зрительных нейропротезов лежит через вживление имплантантов в человеческий мозг. Она же была его опорой два года назад, когда он решил отправлять пациентов на операцию в Лиссабон, ибо шансы, что американское правительство в лице Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США когда-нибудь даст разрешение на подобные эксперименты над людьми, были очень невелики. Впрочем, один эксперимент он все же успел провести. В 1978 году, незадолго до того, как Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США была принята серия поправок о запрете тестирования зрительных нейропротезов на человеке, Добелл вживил опытный образец в мозг жизнерадостного толстопузого слепого ирландца из Бруклина по имени Джерри.