Мир-Земле (сборник)

Ян. Лучше вовсе ничего не знать.

Эва. Лучше вовсе ничего не знать. Твой эскепизм просто восхитителен. Напрасно я тебя ругаю. Так или иначе, рыбы на обед я купила. Достать бы еще бутылочку вина.

Ян. Пока ты стояла там внизу и разговаривала с Филипом, я прямо снова влюбился в тебя, честное слово. Ты такая красивая.

Эва. Конечно, издали-то. (Смеется.)

Она ерошит ему волосы на затылке. Машина громыхает и подпрыгивает в туче известковой пыли. Погода окончательно нахмурилась, на ветровое стекло падают первые капли дождя.

Эва. Видишь, дождь пошел. Что я говорила!

Дом бургомистра расположен в двух-трех километрах от города, среди ухоженного парка. Землянику принимают с черного хода и платят наличными.

Эва с Яном возвращаются к машине и уже готовы двинуться в обратный путь, но кто-то их окликает. Это бургомистр Якоби, он только что вышел во двор. Ею служебный автомобиль — большой, черный — подкатил к крыльцу, шофер (в мундире) стоит, положив ладонь на ручку дверцы. Якоби идет навстречу Русенбергам с улыбкой, дружески протягивая руку. Ему лет шестьдесят. Тяжелое, непроницаемое лицо, невозмутимо — сумрачный взгляд, иронически опущенные углы рта. Рука у него сухая и жесткая. Одет элегантно, хотя и без чопорности.

Минуту-другую Якоби непринужденно толкует о погоде, о ветре, о грампластинке, которую только что достал. Выражает надежду, что скоро Ян с Эвой придут отобедать и тогда вечерком они все вместе помузицируют. Из увитой розами беседки выходит его жена, здоровается, приветливо и чуть церемонно. Якоби замечает, что жена стала заправским садовником, с тех пор как штатного работника призвали в армию. Жена подхватывает: и людей, мол, все труднее найти, и в упадок все кругом приходит, однако ж, как бы там ни было, надо изо всех сил, до последнего поддерживать порядок.

С папкой под мышкой из дома быстро выходит молодой офицер; он приветливо кивает и направляется к своей спортивной машине, припаркованной поодаль, ближе к воротам. Тотчас Эву и Яна уведомляют, что сын приехал домой в краткосрочный отпуск, но уже отозван в часть и что он, хоть и молод, а в чинах. Бургомистр с озабоченным видом говорит, что, мол, похоже, обстановка накаляется. Впрочем, может, и на сей раз бог милует. Ведь до сих пор беда обходила стороной здешний островок, сказала бургомистерша. Кошмар — эта гражданская война. На несколько минут воцаряется молчание, осенние галки бестолково носятся над дубами парка. Ее беженка сестра, добавляет фру Якоби, живет теперь у них, так вот она рассказывает жуткие вещи.

Бургомистру пора ехать. Он пожимает Русенбергам руки, благодарит за землянику. Если удастся, говорит Эва, они купят бутылку вина. Якоби смеется, желает им удачи. Усаживается в черный автомобиль. Шофер, козырнув, захлопывает дверцу и отъезжает, увозя бургомистра. Эва и Ян прощаются с фру Якоби, она повторяет мужнино приглашение на маленький вечерний концерт. Даже собака и та получает напоследок увесистый, но вполне дружеский шлепок.

Ян с Эвой отправляются восвояси. В машине пахнет рыбой.

Ян. Черт, ну и запашок.

Эва. Мог бы поставить машину в тени.

Ян. Когда мы приехали, шел дождь.

Эва. Если бы ты поставил машину ближе к дому, она в любом случае была бы в тени. Но ты ведь сперва сделаешь, а уж потом думаешь. И почему в мужья достаются такие недотепы!

Городок объят суматохой. Движение на улицах перекрыто. Кругом грузовики, фургоны, тягачи, автобусы и прочие транспортные средства. Солдаты с тяжелой походной выкладкой. Военные полицейские на гоночных мотоциклах. Там и сям кучки людей с узлами и дорожными сумками. Патрули с мегафонами время от времени что-то неразборчиво кричат.

Ян с Эвой, оставив машину, пробираются в толчее. На маленькой площади, заваленной армейским снаряжением, между двумя солидными доходными домами притулился старый особняк. За чахлым палисадником — вход в антикварную лавочку. Когда звонит дверной колокольчик, из боковушки выходит мужчина лет шестидесяти в мешковатом мундире. Он невесело посмеивается, приветствуя визитеров. Тонкая шея, словно цветочный стебелек, торчит из черной ямы ворота.

Лобелиус. Видали, как меня вырядили. А ведь я сорок лет ружья в руках не держал. Хорошо тебе, Ян, с твоим-то больным сердцем. Ну а мне завтра в путь. И магазин без присмотру останется. Хотя и прибыли от него не бог весть сколько. Итак, чем могу служить?

Эва. Бутылка вина у тебя найдется? Можем заплатить наличными.

Лобелиус. Кое-что найдется. Погодите, я сейчас. А пока что взгляните вот на это!

Лобелиус ставит на прилавок фарфоровую статуэтку. Она изображает влюбленную пару в изящном, но несколько фривольном объятии. Лобелиус касается пальцем какого-то выступа, и из фигурки слышится мелодия (звук чуть надтреснутый).

Хозяин уходит в подвал за вином. Ян и Эва слушают музыкальную шкатулочку, огласившую хрупкой мелодией комнатный полумрак. Ах, вещи-вещицы — кичливые, бессмысленные, ломкие, уродливые, необходимые. Оба слушают, молчаливо и с грустью.