Мир-Земле (сборник)

Ян, пьяный, сонный, бродит по дому. Зовет Эву, негромко, несчастным голосом. У него болит зуб. Разыскав какие-то порошки от головной боли, он проглатывает один, запивает коньяком. Тревога все больше завладевает им. На столе в комнате он обнаруживает деньги. Минуту-другую стоит с пачкой банкнотов в руке, изнывая от беспокойства. Потом, запихнув деньги в карман, выходит на крыльцо и видит на снегу следы. Не зная, что предпринять, он возвращается в дом, садится на кухне за стол, допивает коньяк, временами поскуливая, точно побитый пес, потом идет наверх, ополаскивает лицо холодной водой, зябко ежится, натягивает еще одну фуфайку, бросает взгляд в окно. Ложится на кровать, стуча зубами от озноба, укрывается одеялом. Жалобно шепчет: "Эва, Эва, Эва…" Бормочет: "Сволочь Якоби… Я сам виноват".

Ему становится жарко, в лихорадке он скидывает одеяло, встает. Смотрит на часы: половина пятого.

Подперев голову руками, Ян садится на ступеньку лестницы. Надавливает пальцем на щеку: проклятый зуб — сил нет как больно!

Посветлело, снегопад сменился дождем. Эва еще с порога замечает Яна. Он поспешно оборачиватеся, испуганно глядит на нее. Остановив Якоби, она просит его задержаться в передней.

Ян. Как же теперь быть? Я с самого начала все знал. Но вы, черт бы вас побрал, совсем обнаглели… буквально под носом… Ну, раз уж так вышло, пускай Эва перебирается к тебе. Так, что ли?

Эва. Помолчи, а?

Ян. Вы любите друг друга?

Эва. Помолчи, пожалуйста. Ян, милый, помолчи.

Ян. Я сам виноват. С утра об этом думаю. Поделом мне, что Эва уходит.

Он стоит в дверях, заложив руки за спину, прислонясь к косяку. Эва снимает пальто. Полная тишина. Якоби у входной двери смотрит в лестничное окошко.

Якоби. Любопытно, куда девалась моя машина.

Якоби выходит на крыльцо, закуривает сигарету. Ян качает головой. Эва наливает в кастрюльку воды, ставит ее на огонь. Якоби прощается, чуть сконфуженно кивает. Ян на него не глядит. Эва тихо говорит "до свидания". Якоби, ссутулясь из-за дождя, идет через посыпанный гравием двор. Ян сидит в кухне на стуле, такса жмется к его ногам.

Ян. Что это за деньги?

Эва. Он хочет, чтобы мы припрятали их для него.

Она достает чашки, масло, хлеб, варенье.

Ян. Надо было и ему хлебнуть горячего на дорожку.

Эва идет за кастрюлькой и вдруг застывает как вкопанная. Ян тоже переводит взгляд на окно. За оградой у дороги стоит Якоби, разговаривает с какими-то людьми (их человек восемь, один или двое средних лет, остальные — юнцы не старше семнадцати; некоторые в дождевиках, как рыбаки, другие в кожаных куртках, третьи в овчинных полушубках, у всех оружие). Якоби все время обращается к одному из них, спокойно попыхивая сигаретой. Его собеседник глядит на дом. Это Филип. Затем весь отряд вваливается во двор. Филип и Якоби проходят в переднюю, а затем в комнату, остальные располагаются снаружи.

Коротко поздоровавшись с Эвой и Яном, Филип закрывает дверь. Несколько минут ожидания. Ян пытается выйти на крыльцо, но его тотчас же вталкивают обратно.

Снова ожидание. Идет дождь. В печке гудит огонь. Где-то тикают часы. Филип открывает дверь, зовет Эву и Яна в комнату. Якоби, не сняв дождевика, сидит на софе и курит. Лицо у него худое, изможденное, плечи сгорблены и вообще он выглядит ничтожным и жалким. Откашливается. Начинает говорить, бесцветным сиплым голосом.

Якоби. Мы тут кой о чем потолковали. Филип говорит, что я могу купить себе свободу, поскольку организации нужны наличные деньги. Идеализм, верно, не так уж и силен, если даже противник требует платы. А потому, дорогая Эва, будь добра, верни деньги, которые я дал тебе сегодня вечером. Неловко забирать их назад, но другого выхода нет. Пожалуйста, передай их Филипу.

Эва. Они у Яна.

Ян. Знать не знаю ни о каких деньгах.

Филип со вздохом моргает воспаленными глазами, он явно очень устал. Якоби охватывает дрожь. Он с большим трудом закуривает новую сигарету. Ян смотрит в пол. Эва садится.

Якоби. Значит, ты денег не брал.

Ян. Не понимаю, о чем вы.

Филип (зевает). Скажи своему мужу, пусть выкладывает денежки, если они у него.

Ян. Не понимаю, о каких это деньгах вы толкуете.

Якоби. Он их спрятал.

Эва. Если ты их спрятал, то придется вернуть. Они же не твои.

Ян. У нас две сотни крон в жестянке на кухне.

Филип (недовольно). Что ж, поищем.

Зевая, выходит на крыльцо поговорить со своими людьми. Они выгоняют Яна, Эву и Якоби на улицу и начинают поиски: ломают и корежат домашнюю утварь, бьют стекла, вышвыривают в окна мебель, вспарывают диваны и стулья, срывают обои, кромсают картины. Все делается быстро и методично. Вот из окна как бы танцуя вылетают инструменты Яна и Эвы. Дивные творения маэстро Пампини, рожденные в 1814 году, разбиваются о дворовый гравий. Скрипка Яна осталась в футляре, но треснула по продольной оси. Он поднимает ее и отбрасывает в сторону, скрипка со стоном падает на каменную плиту у крыльца. Проходит пятнадцать минут, затем полчаса.