Мир-Земле (сборник)

— Да. Я имею в виду твою обычную озабоченность за весь мир. Уверяю тебя, ни одному человеку на Земле не станет легче от того, что с тобой случится нервный припадок. Но ты все равно принимаешь на себя ответственность за что-то, что произошло за десять тысяч километров отсюда.

— До Дамаска всего две тысячи километров.

— Да хоть две тысячи метров! — Викки швырнула миску на стол, подняв целое облако муки. — Лукас, тебя ведь даже не интересует, что творится у соседей! Так что будь добр…

— Я есть хочу, — объявил Дэвид, появляясь в дверях. — И когда мы поедем?

Хачмен покачал головой.

— Извини, сынок, но поездку придется отложить.

— Как? — Лицо Дэвида застыло обиженной маской. — Ты ведь обещал…

— Я знаю, но сегодня не получится…

— А собственно, почему? — вступила в разговор Викки. — Я надеюсь, ты не думаешь, что я собираюсь целый вечер сидеть перед телевизором и слушать свору комментаторов и всяких экспертов, которые понятия не имеют, что произойдет в ближайшее время, и тем не менее убедительно рассказывают, что произойдет. Мы обещали Дэвиду поехать на автомобильные гонки, и мы туда поедем.

Хачмен на мгновение представил груду разорванных, искалеченных тел, вздрогнул, затем направился за Дэвидом в гостиную. Мальчик потыкал пальцем в селектор программ, нашел какую-то старую комедию и обреченно уселся перед телевизором. Удивленный и слегка успокоенный тем, что по телевизору все еще показывают обычные программы, Хачмен машинально взял в руки свой стакан с виски и уставился на экран. На залитых солнцем улочках Голливуда двадцатых годов разворачивалась сумасшедшая погоня на автомобилях. Не обращая внимания на актеров, Хачмен стал всматриваться в декорации. Дома казались сараями, но все же они были настоящие, и, вглядываясь в них, он иногда замечал мелькающие отрывки чужой, давно ушедшей жизни, запечатленной на старой пластиковой пленке. Простые неизвестные люди, защищенные прошлым от ужасов сегодняшнего дня. Прошлым, в котором самое страшное, что могло случиться с человеком, — это очередь за хлебом в голодные годы или в военное время вполне понятная смерть под пулеметным огнем.

"Я должен это сделать, — подумал Хачмен. — Я должен заставить нейтроны…" После комедии показали несколько рекламных роликов — опять нормальная жизнь, только порциями поменьше. Он уже начал успокаиваться, когда изображение на экране исчезло, затем вспыхнуло вновь. Огромное грибовидное облако, кипящее и в то же время почти неподвижное, словно высеченное из камня… Белые прямоугольные кварталы города, исчезающие под ползущим, клубящимся облаком. Изображение, очевидно, переданное с вертолета, не оборудованного специальными камерами, прыгало и уходило в сторону. При этом с экрана доносилась резкая, тревожная музыка. Потом кадр сменился, и появилось лицо диктора. Сухо, по-деловому он повторил прежнее сообщение, уточнив, что количество жертв оценивается в четыреста тысяч человек, и стал описывать лихорадочную дипломатическую суету в близлежащих столицах. Далее последовала новость, которую, по мнению Хачмена, следовало объявить в самом начале. Стало известно, что ядерный заряд не был доставлен ракетой либо военным самолетом. Он находился на борту гражданского авиалайнера, который должен был совершить посадку в аэропорту в семи километрах к юго-западу от города. Резиденция правительства переведена в Халеб, где уже принимаются соболезнования и предложения немедленной помощи от всех стран Ближнего Востока, включая Израиль и членов Объединенной Арабской Республики, от которой Сирия отделилась в апреле прошлого года. Все подразделения вооруженных сил Сирии приведены в боевую готовность, но ввиду отсутствия очевидного противника никаких боевых действий предпринято не было.

Викки остановилась у телевизора.

— Что говорят? Будет война?

— Не знаю. Похоже, что бомба была на каком-то гражданском авиалайнере. Очевидно, это дело рук какой-то террористической организации.

— Значит, войны не будет?

— Кто может сказать? И как иначе это называется, когда террористы творят такое? Начинали со взрывов в школах, и вот теперь…

— Я имею в виду войну, которая может коснуться нас. — Голос Викки звучал резко, как бы напоминая, что ему не следует разыгрывать из себя виноватого.

— Нет, дорогая, — произнес он, тяжело вздыхая. — Кого угодно, только не нас.

— О господи! — прошептала Викки. — Налей мне чего-нибудь. Я чувствую, сегодня вечер не удастся.

После обеда Хачмен разыскал телефонный справочник и набрал номер стадиона. К телефону долго не подходили, и он было собрался положить трубку, когда там что-то щелкнуло, и хриплый мужской голос ответил:

— Алло! Беннет слушает.

— Алло? Это стадион Кримчерч? — От неожиданности Хачмен не нашел сразу, что сказать.

— Да. Это ты, Берт?

— Нет-нет. Я просто хотел узнать, не отменили ли сегодня гонки?

— Нет, конечно, — мужчина удовлетворенно хмыкнул. — С чего их должны отменять? Погода отличная, разве нет?

— Да-да, я просто хотел удостовериться, а то вдруг…