Мир Жаботинского

Выдающаяся черта идеи «юбилейного года» — такой, как ее обрисовывает Танах,— это святость частной собственности. Царственное право каждого человека на свое царство столь свято, что, даже если он в результате какого-то несчастья потерял его, все равно, в конце концов, его достояние возвращается к нему. Этим самым идея «юбилейного года» осуществляет принцип необходимости революций и в то же время утверждает, что каждый человек обладает неотъемлемым правом владеть какой-то частью мирового достояния.

Это лишь краткое изложение воззрений Танаха на государство и социальные проблемы. Нет смысла преувеличивать его значение для реальной жизни на сегодняшний день. В большей ее части эта концепция — лишь набросок, слишком наивный, чтобы принести действительную пользу. Никакой государственный режим невозможно удержать, основываясь на взглядах пророка Шмуэля, сетовавшего, что царская власть есть только притеснение народа, и все. Никакие законы общественных отношений не могут согласоваться с опасностью социальной революции, назначенной на определенную дату. Но все эти намеки в целом составляют богатейшую сокровищницу идей, которые сами просят — если так можно выразиться,— чтоб их собрали и оформили заново, сделав из них основу политической системы, которая будет по сути своей еврейской и вместе с тем станет уроком всему человечеству. Мне кажется, что она никогда еще не была нанесена на бумагу. Я не предлагаю ее в качестве единственной программы, которая будет поставлена на голосование в рабочих комитетах. Она требует многих лет внимательного изучения — прежде чем будет сформулирована на бумаге; она потребует многих поколений, чтобы пройти через опыты и ошибки,— пока не будет переведена на реальный язык фактов реального государства. Но стоит, очень стоит проделать этот эксперимент.

^{«Израиль и мир будущего», «ха-Машкиф», 9.5.1941.}

Согласно еврейскому мировоззрению, государство не есть хозяин личности. Это воззрение — панаристократическое. Не только тот, кто работает, должен есть — но и любой голодный прохожий. Мир следует совершенствовать посредством более-менее регулярных переворотов. Время от времени бушует буря, опрокидывающая все,— и тогда естественное соревнование начинается снова.

^{Речь на III всемирном съезде «Бейтара», «ха-Ярден», 7.10.1938.}

Убийство Арлозорова

«Никогда еще наш еврейский мир не видел такого яркого отражения психологии погромщиков».

Убийство молодого сионистского лидера Хаима Арлозорова на тельавивском пляже шестнадцатого июня 1933 года арабскими террористами оказалось трагическим событием, которое погрузило сионистское движение в трясину клеветы, слепой ненависти и кровавых потасовок, и все это в сложный исторический момент, когда к власти в Германии пришел Гитлер. Освещение этого горького периода истории — от обвинения ряда членов движения Жаботинского в убийстве и до их освобождения,— а также связанной с этим вспышки ненависти,— не входит в нашу задачу, хотя и сейчас кое-кто продолжает открыто или намеками плести кровавый навет. Однако было бы искажением общей картины, если бы мы не упомянули хотя бы вкратце об этом деле, поразившем Жаботинского в самое сердце. Оно стоило ему огромных затрат драгоценного времени, сил, энергии. Мы насчитали, по меньшей мере, тридцать статей и заметок, которые Жаботинский был вынужден написать в течение полутора лет, пока длился процесс. Из этого количества мы приведем здесь самую первую статью, которую Жаботинский написал спустя четыре дня после того, как стало известно об убийстве. Сегодня даже современникам той эпохи трудно поверить, до какой степени уже в начальный период расследования выявились уродливые попытки использовать смерть Арлозорова в недостойных политических целях, стремление определенных кругов инсценировать процесс: