Мир Жаботинского

Жаботинский был решительно против. Он вообще не верил в возможность осуществления плана раздела и провозгласил в день его публикации: «Ништ гештойгн, ништ гефлойгн» (в смысле: чушь и бред), но и он смирился с трагической ошибкой. За прошедшие годы многое изменилось, но просто поразительно, насколько похожи споры об «отдаче территорий» после Шестидневной войны на жаркую полемику о «разделе» во времена Жаботинского.

Отстаивая историческую связь народа Израиля с его родиной, Жаботинский с болью и горечью восклицает:

Историк будущего, изучая наше время, споткнется на сложном и запутанном психологическом феномене, не поддающемся объяснению,— феномене, который проявился, например, на последнем сионистском конгрессе в Цюрихе. Историк будущего возьмет в руки карту Эрец Исраэль. На обороте он обнаружит записанную цитату — упаси, Господи, не из ревизионистского плана, а из бумажек комиссии Пиля: «Декларация Бальфура была основанием для определения всей территории Эрец Исраэль в 116 тысяч квадратных километров по обе стороны Иордана». И от всей этой обширной территории сионисты на своем конгрессе просят оставить им для владения не более четырех процентов и после этого рады и счастливы. Не поддается пониманию!

И еще непонятно вот что. В предисловии к британскому мандату говорится, что существует историческая связь между еврейским народом и Эрец Исраэль. И историк, желающий разобраться в характере этой связи, перелистает Танах. И найдет имя праотца Авраама. Какое там место связано с именем Авраама? Хеврон. Но Сионистский конгресс в Цюрихе согласен отказаться от Хеврона. Он листает дальше: Гидеон. Имя этого судьи связано с городом Шхем. Но сионисты готовы отказаться и от него. С именем судьи и полководца Ифтаха связана земля Гилеад. И от нее сионисты отказываются. Что уж тогда говорить о святом городе Иерусалиме! Все, что осталось от Эрец Исраэль, все, что еще хранит дух Танаха, сионисты готовы передать арабам. И все это ради «раздела».

Но почему, собственно говоря, раздел? Если у меня есть 25 золотых и из них у меня отбирают 24 — это раздел или грабеж? То, что предложила комиссия Пиля и с таким энтузиазмом подхватили сионисты, это не раздел, а арабское государство во всей Эрец Исраэль, за исключением четырех процентов ее земель.

^{Речь в Варшаве, 12.7.1938; в сб. «Речи».}

Жаботинский предвидел опасность, угрожавшую усеченному государству:

Как возможно, с точки зрения стратегии, защитить эти «границы» от серьезной агрессии? У нас низменность, а у арабов — холмы. На арабских холмах очень удобно расположить артиллерийские орудия: в пятнадцати милях от Тель-Авива и в двадцати — от Хайфы. За несколько часов можно разрушить эти города, целиком вывести из строя порты и захватить равнины, невзирая на мужество защитников. Ведь нельзя отрицать страстное желание арабов прибрать к рукам «границы»...

^{Послание к делегатам британского парламента, 1937.}

Но больше всего потряс Жаботинского жребий, выпавший миллионам евреев, жаждущих освобождения, когда трагически закрылись врата Страны, так как урезанные территории просто физически не могли принять людей. С необыкновенным накалом пишет Жаботинский о судьбе человеческих масс, страдающих на востоке:

Нет, историк будущего не сможет понять психологию конгресса в Цюрихе. Представьте себе: корабль терпит бедствие в бушующем океане. Для спасения необходимо двадцать пять спасательных шлюпок, с их помощью все пассажиры смогут добраться до берега. Но они вдруг встают и говорят, что готовы отказаться от двадцати четырех лодок при условии, что двадцать пятую покрасят в бело-голубой цвет и напишут на борту: «Еврейское государство». Такую психологию невозможно понять!