Мир животных: Беспозвоночные. Ископаемые животные

Щупальца плотно смыкаются, иногда даже срастаются в один венчик, узкую и глубокую чашу, в которой, по-видимому, варится пища. Внутри чаши на щупальцах густая поросль крохотных ресничек колышется, точно трава на лугу. Волны бегут сверху вниз и гонят воду в отверстие чаши.

Схема строения «чаши» щупалец погонофоры спиробрахия. Часть щупалец удалена, чтобы была видна внутренность «чаши». Ho — пищеварительные (очевидно) полости между щупальцами, Lo — лофор, держатель щупалец, к которому они приросли своими основаниями, Та — наружные и Ti — внутренние щупальца

Втекает она сверху, а вытекает снизу — между основаниями сложенных венчиком щупалец. И так бактерии, детрит и всякая морская мелочь, парящая в воде, попадают в джунгли ворсинок, покрывающих щупальца, и застревают в них. С другого конца из тела погонофоры в чашу все время поступает жидкость особого рода — пищеварительные соки, и отфильтрованная добыча здесь же, на сите, переваривается. Кровь, всосав ее, растекается по кровеносным сосудам и разносит из щупалец по всем тканям свой питательный груз.

Впрочем, вопрос о том, как питаются погонофоры, еще окончательно не решен. Возможно, они способны всасывать всей поверхностью тела растворенные в воде органические вещества. Другие (или все?) в содружестве с бактериями питаются, как хемотрофы, то есть жизненную энергию получают не из пищи, как животные, не путем фотосинтеза, как растения, а из химических превращений веществ, подобно некоторым бактериям. Если это так, то погонофоры — существа в высшей степени уникальные! Этот хемотрофный способ питания был изучен у рифтий — погонофор, живущих у подводных источников теплой воды, богатой соединениями серы.

У погонофор есть особый орган, в описание которого вдаваться не будем. Он называется трофосомой. Так вот что выяснилось.

«Физиологи обнаружили, что у Riftia этот орган содержит многие энзимы, участвующие в метаболизме серы и необходимые для обмена веществ аутотрофных организмов… Следовательно, Riftia, находящаяся в симбиотических отношениях с сероокисляющими бактериями, в отличие от большинства организмов, населяющих Землю, существует не благодаря фотосинтезу, а за счет хемосинтеза. Исследования мелких погонофор… обитающих в „нормальных“ условиях морского дна, показали, что и у них в трофосоме имеются симбиотические сероокисляющие бактерии и что значительную долю питательных веществ они получают за счет хемосинтеза, но могут также всасывать растворенные в воде органические вещества (например, аминокислоты) через щупальца и поверхность тела» (А. В. Иванов).

Кровь у погонофор, как и у нас, красная. Есть у них и сердце, и простейший мозг, но нет никаких органов чувств.

Животные, как видите, они занятные и древнейшие (обитали еще в докембрии). Видом своим похожи на живущих в трубках червей. Возможно, предки погонофор знали лучшие времена: жизнь у них была сложнее и интересней и телосложение не такое простое. Но потом они изолировались от мира в хитиновых футлярах. Затворническая жизнь бородатых отшельников до добра не довела: они деградировали, в эволюционных перипетиях растеряли все органы чувств, рот, желудок и кишечник. Потеряли и вкус к путешествиям, даже недалеким, — погонофоры ползают ведь только внутри своих трубок-футляров. Трубки и вода, их омывающая, — весь обитаемый мир морских бородачей.

Погонофоры невелики ростом: четыре сантиметра — длина самых маленьких из них, полтора метра — самых больших. Трубки в несколько раз крупнее своих обитателей, так что они живут не в тесноте. Но в темноте! На глубинах от 2 до 10 тысяч метров. Лишь немногие попадаются на мелководье у берегов, не глубже 300 метров.

Погонофоры — космополиты. Расселились они по всему морскому свету, и, видно, совсем не мало их на дне океана. Артемий Васильевич Иванов говорит: местами их так много, что «тралы приносят здесь массу населенных и пустых трубок погонофор, забивающих мешок трала и даже висящих на раме и тросе».