Мир живых (СИ)

–Но и добро со злом переменчивы. К примеру, на Земле, сначала убийство женщин было нормой, потом убийство рабов, убийство животных. В какой-то момент представление о хорошем и плохом меняется, но общество этого не замечает, поскольку поколения сменяются. А если ты был рожден и сформирован, к примеру, в древней Месопотамии, будучи высокоморальным, и дожил до 23 века, то получается – упс, ты уже злодей. Или что, тебе нужно каждый век проверять новости? “Эй, какая мораль в моде сегодня?”

Яга нахмурилась, насколько позволяло парализованное тело.

–Но ты-то из 23 века, насколько я поняла. Сомневаюсь, что там мораль сильно деградировала.

–Деградировала? Или эволюционировала? – иронично спросил Кащей – откуда тебе знать, что твоя мораль лучшая? – Яга хотела возразить, но Кащей продолжил – В детстве я ориентировался на почти что знакомые тебе нормы морали. Но потом вырос над собой, и над заблуждениями. Я понял, на чем основала мораль, в чем ее логическое завершение и исток, и решил, от чего буду отталкиваться.

–Будь добр, просвети – Яга просто сквозила иронией. Чтобы он ни сказал – это не важно. Важно – потянуть время, пока не получится понять, как решить ситуацию.

–Изначально люди жили в коммунах, и привыкли ассоциировать себя с немногочисленными союзниками, похожими на них. Они защищали свои интересы, и интересы союзников, косвенно также защищая и свои интересы, поскольку союзники защищали их. Потом люди начали расширять сообщество, а вместе с ним – и свою ассоциативность. Теперь они уже ассоциировали себя со своими семьями, поселениями, расами, национальностями, и защищали их интересы. Причем легко заметить, насколько размыты границы этой ассоциации – человеку тяжело убить похожего на него шимпанзе, но легко убить непохожего на человека комара. А ведь, в сущности, это один и тот же статус – неразумные животные. С развитием прогресса ассоциации расширялись: в 22 веке люди уже ассоциировали себя со всеми потенциальными разумными видами, в 23 – со всеми животными. Дальше можно логически предсказать развитие данной тенденции – люди будут ассоциировать себя со всеми органическими формами жизни, потом с неорганическими, а потом и со всей Вселенной. Супер. Приехали. Тупик. Части Вселенной вечно пытаются уничтожить друг друга и тебя, так что идентифицируя себя со Вселенной, ты ставишь себя в ситуацию, когда твоя правая и левая руки дерутся. Что ж, можно пойти в другой конец. Не идентифицировать себя почти ни с чем, даже со своим телом. Твое тело – не то, что ты есть. Это всего лишь инструмент…

–Ты действительно так считаешь? – недоверчиво спросила Яга.

–Да. – просто ответил Кащей.

–А как же твой инстинкт самосохранения? Ты не сможешь просто так… Что ты творишь? – Из кресла вылетел топор и отсек Кащею правую руку. Она безжизненно рухнула на пол. Топор описал по Избушке круг и снова погрузился в кресло.

–Как я и говорил, – Кащей с улыбкой поднял руку с пола – наше тело – всего лишь инструмент. Его можно сломать – он помахал правой рукой, держа ее в левой – А можно и починить. – с этими словами он приложил отрубленную руку на место, и она мгновенно приросла. Яга смотрела на это представление выпучив глаза. Ей вспомнились жуткие зубы Чуда, отрывающие ей ногу. Режущая боль, и дикое чувство, как будто тебя вдруг стало меньше.

–И так – продолжил Кащей, довольный произведенным эффектом – Кости и мышцы можно заменить, даже мозг – всего лишь набор датчиков, носитель и процессор, кстати, весьма посредственный. Его можно улучшить. Каждую деталь можно заменить, информацию – перенести. Единственная незаменимая часть мозга – он постучал себе по лбу – то, что отвечает за самосознание. Это у меня органическое. Те граммы вещества – это и есть я, и любой человек, а не все эти примочки – он попытался помахать всем телом одновременно.

–Ты так и не объяснил – сказала Яга, вынырнув из неприятных воспоминаний – почему ты позволяешь себе убивать людей.

–А, это? Потому что могу.

–Я тоже много чего могу, это еще не повод…

–Я так и знал, что ты не поймешь. Потому, что могу, а раньше не мог. – Яга опять хотела возразить, но Кащей ее прервал – Дослушай. Ты когда-нибудь бывала в токарной мастерской?

Этот вопрос ее ошеломил. Она уже заметила, что рассказчик из Кащея никудышный, что он меняет темы как перчатки, но это было уж слишком неожиданно.

–Да, – сказала Яга – Я бывала в токарной мастерской. А ты когда-нибудь ел сырых крыс?

–Отлично. – Кащей проигнорировал ее вопрос – Маленький мальчик, вошедший в токарную мастерскую, видит множество опасных станков. Они его интересуют, но ему и в голову бы не пришло совать в них пальцы, если бы он не увидел табличку с надписью “пальцы не совать”. Теперь он хочет, но понимает, насколько это опасно, но от этого хочется только сильнее. Он может не сунуть пальцы и жить в постоянном страхе, или сунуть, и лишится руки.

–И ты – такой мальчик?

–Я не закончил. Однажды, он вдруг понимает, что его руки сделаны из сверхпрочных полуорганических полимеров, да еще, к тому же, покрыты дополнительной защитной оболочкой…