Миракулум 2

Она знала этот вес и эту прохладу. Рыс, еще будучи Сорс, доводилось держать такое оружие в руках. Эска не хвалила создание Тавиара, она не сводила с клинка взгляда, и этого было достаточно, для того чтобы он понял, - девушка чувствует в его творении жизнь.

- Чего же здесь недостает? - В недоумении спросила она. - Какой детали?

- Различия.

- Как это?

- Посмотри, - Тавиар сомкнул ее пальцы на рукояти покрепче, и не убрал своей руки. Они держали дагу вместе, - правой и левой ладонями. - Здесь все подчинено одному, - направлению, цвету, материалу, свойству... Клинок покажется тебе идеальным, но настоящая красота вольется в него тогда, когда появится деталь противоположная ему.

- Контраст?

- Различие. Не полярность черного и белого, а препятствие. Крохотное нарушение правил, изъян. Невероятность того, что одно принадлежит другому, и они составляют целое. Противоречивый союз вопреки разумному.

Эска разомкнула пальцы, и, чувствуя неловкость, открыто взглянула на Тавиара.

- А если... если различие в людях?

- В людях? - Переспросил оружейник. - Какие, к примеру?

- Статус. Религия. Происхождение. Возраст.

- Все сразу?

- Да. Возможен ли тогда противоречивый союз, вопреки разумному?

Тавиар помедлил.

- Смотря, какой союз ты имеешь в виду.

- Мужчины и женщины. Союз любви.

В затянувшемся молчании они долго смотрели друг на друга. Тавиар, наконец, начал говорить, - негромко, но так отчетливо, что каждое слово впечатывалось в сердце Эски всеми интонациями голоса.

- Представь себе двух людей... одного происхождения, одной веры, одного возраста, одного положения. Разве придет тебе в голову недоуменный вопрос: а почему же они не любят друг друга? Просто потому, что не любят. Любовь не рождается из равенства, похожести или выгоды. Они могут сопутствовать и способствовать ей, но не породить.

- Так что же ее рождает?

- Сердце. - Обронил Тавиар даже слишком небрежно. Но продолжил уже так, что не оставалось сомнений, с какой значимостью он говорит. - Помысли на мгновение, что я влюблен. Что я люблю некую женщину... ее голос ничем не отличается от иных голосов, но я с замиранием слушаю его. Ее черты безыскусны, но я любуюсь ими. Я вижу насквозь ее душу, едва посмотрю в глаза. Я счастлив, когда она рядом, и разве какие-то различия, если бы они были, способны лишить меня этого счастья?

- Нет... - чуть ли не со слезами прошептала Эска и одним полу-шагом преодолела расстояние между ними, примкнув поцелуем к его губам.

Тавиар уронил дагу, и обнял девушку. Эска безошибочно поняла, что он говорил о ней. Он ее любит! И как было преподнесено это признание! Не размыкая объятий, он поцеловал ее в шею, и нежно прижал к себе.

- Я надеюсь, - опасливо усмехнулся он, - что это не из-за моей схожести с...

- Нет. Тысячу раз нет, ты даже можешь больше не беспокоиться об этом!

- Правда, могу?

- Да. - Эска решилась на большую ложь. - Рыс больше его не любит. Ее грызет чувство вины, но не любви! Теперь даже немыслимо спутать наши чувства. Никак!

- Откуда же такой переворот? - Спросил Тавиар, и объятия его застыли.

Эска, упоенная собственным счастьем, решила уверить его в этом окончательно, чтоб не оставалось сомнений.

- Она влюбилась в другого, - Илиана. Или просто хочет его из-за красоты и молодости, не знаю... с тех пор как Эльконн перевел ее в свои палаты, этот вельможа спит с ней каждую ночь. И перед самим балом... если б ты знал, в какой развратный наряд он после этого ее вырядил!

Оружейник отшатнулся от девушки. Даже оттолкнул. Эска, готовая уже посмеяться над его необоснованными страхами за сравнение с Аверсом, оборвала улыбку, с испугом глядя в его лицо. Оно было мертвенно бледным. Он смотрел на нее так, будто она только что, обнимая его, всадила под лопатку, в спину, все ту же дагу. И теперь он отступал к двери, пораженный ее предательством.

- Тавиар, ты что?

Эска так ничего и не понимала.

- Уходи, Эс. - Сдавленно произнес он.

- Что случилось?

- Уходи, прошу тебя.

- Тавиар...

- Ты знаешь, где выход...

Эска снова попыталась приблизиться к нему и обнять, но он схватил ее за плечи и вывел в коридор. Потом довел до поста охраны и в полном молчании, без объяснений, выставил на улицу. Дверь закрылась, и Эска в растерянности стала смотреть на ручку и замочную скважину главного входа. Только что она была осчастливлена взаимностью, кинута в огонь ответного чувства, и вдруг... холодность и даже грубость!

Безнадежно простояв около двери еще несколько минут, в надежде, что оружейник одумается, вернется и все объяснит, Эска пошла домой.

Отчего ее жизнь так рухнула? Что пробежало между ними? Ведь она уверила его, что она не думает о нем, как Рыс об Аверсе, ее любовь, это ее любовь, и ничья больше!

Ночью, в своей комнате, Эска сидела на подоконнике и смотрела на ночной город. Внизу был двор, деревья, за ними открывалась небольшая панорама проспекта и далекие красивые огни центра. Старинные архитектурные постройки по ночам освещались специальными прожекторами для того, чтобы ими можно было любоваться всегда, в любое время суток.