Мираж

Откуда-то выпорхнул Дик Маккормик. Лавируя с изяществом испанского торреро в толпе пассажиров, он наконец повис на Чипе.

— Старина, старина, — бормотал Дик, тиская Чипа своими крепкими лапищами. Затем схватил «атташе-кейс», два свертка и, подмигнув, направился сквозь толпу.

— Куда мы, Дик? — спросил Чип, поглядывая на указатель выхода, что белел в стороне.

— Вперед, Вирджил! Быть в Москве и не выпить водки за встречу… Как шутят русские, «тут вам не здесь».

— Я не пью, Дик. То есть не пью спиртного.

— Как? А за встречу старых друзей?

Чип усмехнулся. Многие годы, разделявшие их встречи, ничуть не изменили Дика Маккормика, «потрошителя кабачков», как говорили о нем когда-то друзья.

Пройдя по чистой, словно вылизанной, эстакаде, мягким ковровым дорожкам, они прошли в ресторан. У стойки симпатичная барменша была «вся внимание». Дик суетился, балагурил, флиртовал с ней, и наконец они окунулись в мягкие кресла.

— С чем пожаловал, старина? Тебя ведь по мелочам по свету не гоняют. Слыхал, будто ты сейчас в УМС?

— Со мной еще несколько парней. Так решили в нашей конторе. «Проект «Истина». Вот и мотаемся. Надеюсь на твою помощь.

— «Истина»? — переспросил Дик. — И на сколько?

— Две недели.

Маккормик усмехнулся:

— Шикарно устроились, сэр! Две недели в Москве для сущей безделицы. Выходишь в тираж?

— Ты заблуждаешься. Программа весьма серьезна.

— Брось! Мы же свои люди. Скажи, что твоему Уику позарез нужны ассигнования, вот вы и потрошите конгресс своими «глобальными проектами». А там ругаются, верят и отсчитывают купюры. Как говорил наш покойный Донован[14], неважно, что бумажно, важно — денежно.

— Ну об этом потом.

— О’кей. А где наша старая гвардия? Где Джоунс из оперативного?

— Лазит на Фудзияму.

— А Сэнди? Мэнгл? Ройс?

— Сэнди — в Сальвадоре, Мэнгл — в ЮАР. Ройс куда-то запропал…

Чип отвечал неохотно, механически. Его немного раздражала беспардонность Дика, который чувствовал здесь себя как дома, а может быть, и его нелестная оценка дела, которому Чип отдал немало сил. Он поглядывал по сторонам: на бесшумно передвигавшегося официанта, барменшу, двух летчиков, вяло сосавших пиво, старую леди в экстравагантном декольтированном блузоне…

Дик уставился в крохотное пятнышко на скатерти и медленно вращал ножку пустой уже рюмки…

— Ты устал, наверное. И ничего не выпил, — услыхал он снова голос Дика.

— Сок. Только сок. Поедем?

Маккормик огорченно кивнул, молча опрокинув в рот рюмку Чипа.

— Посошок! — извиняющимся тоном произнес он.

— А ничего? — спросил Вирджил, щелкнул себя пальцем по горлу.

— Ха! Нам здесь можно! — захохотал Дик. — Нас здесь знают и уважают.

…Машина вышла на прямую, обгоняя «Волги», «Жигули», грузовики и автобусы. Чип рассеянно смотрел по сторонам, удобно устроившись сзади.

— Чуть было не забыл, — сказал он, достав из свертка книгу, специально прихваченную из Вашингтона для старого приятеля.

— Мемуаразмы? — спросил Дик, принимая ее.

— Нет, это не сам Кейси. Это Джозеф Персико. «Проникновение в третий рейх». Но о Кейси. О том, как наш шеф провел сто три операции в гитлеровском тылу. О книге упоминал сам Рейган.

— А это действительно было? Проникновение?

— Ты стал циником, Дик?

— Вовсе нет. Скорее, прагматиком. Ты говорил, что надеешься на мою помощь. Так хочешь чуть-чуть истины? По старой дружбе и, конечно, между нами?

— Валяй!

— Так вот, старина, ваши проекты и те брошюрки, которые мы здесь получаем, хороши только для простаков. Или для овальных кабинетов[15]. Там можно сколько угодно теоретизировать об этой стране, но так и не попасть в точку. Ты здесь впервой?

— Раньше не доводилось.

— Так вот, нужно пожить здесь, чтобы поняты эти люди хотят жить. И хотят жить хорошо. Почти в каждой семье здесь помнят об убитых в годы войны родственниках.

— Тебе здорово здесь достается? Много работы? Неприятности?

— Жить можно. Если бы не дурацкие поручения. И все срочно. Там думают, что мы живем в Гондурасе! Эти тоже не зря деньги получают. Бюстами тех, кто здесь погорел, можно уставить целую аллею следом за памятником Натану Хейлу[16] в холле «фирмы».

— Много желчи, Дик, или мало водки?

Маккормик помолчал. Вирджил видел в зеркале только его глаза. Уставшие, тусклые.

— Ты хотел моей помощи. Никто тебе правду больше не скажет, кроме старого боевого друга. А я хочу вдолбить тебе, раз уж стал ты такой шишкой у Уика и можешь, наверное, влиять на принятие решений: не рубите сук, на котором мы все сидим! Не будьте полными идиотами.

— Что ты хочешь сказать?

— А то, что, принимаясь за свой «Проект «Истина», надо было удосужиться хотя бы полистать учебник русской истории и понять русский характер: ничто так не сплачивает этот народ, как наскоки извне. Все эти разговоры о «советской угрозе», о якобы наращивании ядерной мощи, все эти санкции и эмбарго — все это не то. Здесь это не проходит. Можно подумать, что в нашем Белом доме сидит их «крот», который здорово копает и никогда не впадает в спячку.

— Дик, перебор.