Мираж

— Наши коллеги из западногерманской БНД дали нам в аренду этого шустряка. — Бертрам, видимо, не очень хотел откровенничать. — «Крыша» у него железная — председатель Индо-западногерманской торговой палаты. Связей — миллион. Мы его используем в основном против русских. Изворотлив, умен, пронырлив, любому в душу залезет. Но с русскими пока у него ничего не получается.

— Мы здесь стараемся их «достать» с другой стороны, — вновь оживился Салем, — пытаемся натравить на них местных афганских эмигрантов. Лидер афганской колонии в Дели Таркундер — наш человек. Создали с его помощью конторы — «Друзья Афганистана» и «Граждане за демократию». То, смотришь, листовки расклеят или разбросают, то демонстрацию у посольства русских устроят. Беспокойные ребята.

— Парни, пока Андрэ вышла… — Бендер с видом заговорщика придвинулся к Чипу. — Поражают меня святоши эти. На публике — просто ангелы, а встретишься с ними тет-а-тет, хлебнут виски и — подавай им девочку: «Вы все можете, вы богатые, неужто для верного друга нельзя купить девочку на ночь?» Приходится, чтобы не испортить отношений, посылать ему «подружку» в постель. Да помоложе, да погорячее! Наутро каждый из них утверждает, что у него и в мыслях дурного не было.

Маклафлин тоже хотел добавить что-то пикантное, но тут вошла Андрэ.

— Приумолкли? Понятно. Прямо как мальчишки. Посмотрели бы на свои лысины да смерили бы талию, если удастся…

— Андрэ, милая, это у меня комок нервов. — Бертрам провел рукой по животу.

— Скажи об этом посольскому врачу.

Все дружно рассмеялись и начали прощаться.

— Я провожу тебя, — сказала Андрэ Чипу.

Во дворике она на секунду прильнула к Чипу. Дан у ворот прощался с гостями.

— Бертрам, милый, дай мне ключи от машины, я подброшу нашего дорогого гостя к «Оберою». И не спорь, тебе нельзя. Ты сильно нагрузился. А мне после вашей прокуренной комнаты пара галлонов кислорода просто необходима. Вот так. Через час вернусь, хорошо, милый?

— Только нигде не задерживайся. Уже поздно, — без особого энтузиазма ответил Дан и поплелся к дому.

Машина недолго ехала по ночным улицам. Андрэ притормозила и обняла Чипа:

— Вирджил, вспомни студенческие годы. Посмотри, какое широкое заднее сиденье и вокруг никого, совсем никого.

Чип поцеловал ее.

— Я давно уже не студент, а владелец шикарного номера в «Оберое», и в номере «никого, совсем никого», — передразнил он ее. — Поедем!

«Оберой» встречал их огнями. В ресторане продолжалось веселье, стоял гомон, играл оркестр, на Чипа и Андрэ никто не обратил внимания. Чип взял у бармена бутылку джина, банку сока, пачку сигарет, и они с Андрэ поднялись в номер…

…Телефон вновь оторвал Рея от любимого занятия. Он со вздохом отложил зеркальце и поднял трубку:

— Да, Лал. Ты еще не спишь?

— Сэр, Бэби прошел к себе с какой-то девочкой.

— Ты не ошибся?

— Нет, сэр, пять минут назад. Леди бывала здесь раньше, кажется, в обществе мистера Дана.

— Это очень интересно. Хорошо, Лал, отбой до утра. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, сэр.

Рей включил подслушивающее устройство номера Чипа и нажал кнопку магнитофона. В динамике послышался голос Андрэ: «Милый…»

Рей узнал голос. Он прошелся по кабинету, потирая руки: «Прекрасно, эта запись будет стоить Бертраму не одну тысячу рупий».

— Бертрам? Доброе утро. Это Рей. Не правда ли, прекрасное утро?

— Доброе утро, Рей. Что это тебя на лирику потянуло?

— Как там наш Бэби?

— Вчера Бэби хватил лишнего. Андрэ повезла его в «Оберой». Так он, представляешь, умудрился заснуть в машине, и бедной девочке ничего не оставалось, как утюжить улицы ночного города, пока этот тип не проснулся…

— И долго она его так катала?

— Андрэ вернулась где-то после трех и сейчас отсыпается. Ну да ладно, что у тебя нового?

— Есть одна интересная запись… Весьма интересная, касается нашего Бэби.

— Хорошо, лети в «Кларидж», я захвачу с собой магнитофон.

— Я бы предпочел отель «Амбассадор» — для разнообразия.

— До встречи.

В душном номере, окнами выходящем на Кхан-маркет, они пробыли уже час. Дан второй раз прокручивал пленку. Рей с отсутствующим видом смотрел в окно. После того, как включили магнитофон, они не произнесли ни слова… Бертрам, сгорбившись, уставился в пол. Ему почему-то вспомнился случай, который произошел с Коксом, сотрудником резидентуры под «крышей» географического атташе посольства в Дели. Случай давний, уже из разряда легенд, но передавался он из уст в уста. Бедняга Кокс однажды вернулся из командировки и застал жену в постели со своим агентом Бхаллой. «У меня украли все, — жаловался Кокс коллегам, — но главное — гордость и достоинство». Да, гордость и достоинство. Ведь этот Рей в душе смеется над ним. Андрэ, конечно, отплатила за его любовную интрижку в Эфиопии с Чизхольм. Эту пленку можно уничтожить, а как быть с центральным контрольным подслушивающим постом в посольстве? Операторы наверняка записали шепот любовников. Дойдет до «болтливого павиана». Тому только дай за что зацепиться. Нет, Чип, тебе придется дорого заплатить. Бертрам у тебя в долгу.

— Итак, Рей, сколько ты хочешь за эту пленку и молчание?

— Всего пять тысяч, сэр. Это сущий мизер.