Мираж

— Руководство хотело бы также передать вам некоторые новые рекомендации, — продолжал Сандерс. — Это касается в первую очередь работы с писателями и журналистами, которые сейчас хотели бы поговорить о либерализме, об изменениях в социальном строе, о плюрализме, о другой модели социализма. Так было в Праге, и это наверняка повторится сейчас в Варшаве. Успех очевиден, но необходимо также помнить печальный опыт некоторых наших неудачных, я бы сказал, недальновидных действий во время «пражской весны». Тогда некоторые публицисты слишком быстро и резко выступили с открытыми нападками на Москву, характер советско-чехословацких отношений. Нет. Сначала первая «серия», и только потом — вторая.

Работать надо не в крупных органах, а в многочисленных изданиях «Солидарности» — в их листовках, брошюрах, обращениях, еженедельниках, бюллетенях. Пусть это будет «голосом народных масс», «профсоюзного актива». У вас еще есть время прочитать наши письменные инструкции. Мне же осталось добавить совсем немного.

Аллен встал из-за стола, вновь сходил на кухню и через несколько минут вернулся оттуда с новой порцией кофе. Он разлил его в маленькие чашечки и продолжал:

— Вы знаете, я историк по образованию. Причем изучал историю распространения учения Маркса в Европе, включая, разумеется, Россию. В последнее время я специально занимался изучением многовековых отношений между Россией и Польшей и установил любопытные факты, которые нам следует учесть в дальнейшей работе.

— Но этот элемент постоянно присутствует в нашей работе. Вековое былое недоверие к России мы должны возродить и постепенно довести до точки кипения, превратить его в ненависть народа. Несмотря на то что они и соседи, и политические союзники И кое-что нам в Варшаве удалось сделать…

— Я знаю это, Рут. Но мне хотелось бы изложить свои собственные соображения.

Рут внимательно слушала Сандерса, еле скрывая на лице иронию, которую вызывали у нее разглагольствования этого способного, но, видимо, слишком самоуверенного человека. К тому же она по-женски интуитивно чувствовала в нем какой-то холодок, отчуждение, невнимание к ней как к женщине. Рут знала, что она далеко не красавица, в ее жизни ей еще никто не объяснялся в любви. Но она бы обязательно заметила его взгляд на ее стройные ноги, на ее фигуру. Она для него была, видимо, мыслящим роботом.

— Так вот, уважаемая мисс Грубер, — продолжал Сандерс, — я пришел к глубокому убеждению, что лозунгу так называемого пролетарского интернационализма мы можем эффективно противопоставить лишь одно оружие — национализм!

Два небольших экскурса. В начале пятидесятых годов в Венгрии местные власти изменили систему оценок в школах и вузах — по русскому образцу: пятерки стали отличными оценками, а единицы — худшими. До этого, как вам хорошо известно, у венгров все было наоборот. Наши люди умело тогда использовали этот просчет и сумели поднять часть студенчества и даже школьников на защиту старых добрых единиц и двоек. А как ловко использовали имя поэта Шандора Петефи! Активно работал на нас клуб его имени…

Второй экскурс. Чехословакия шестьдесят восьмого года. По нашему заданию некоторые местные публицисты стали подкидывать идею о том, что Октябрьская революция — это чисто русское явление, а русские, мол, никогда не знали, что такое демократия. А Чехословакия, дескать, всегда жила в условиях традиционного демократизма, и, следовательно, русский опыт ей далек и чужд.

Вот вам два примера. В этом же духе следует сейчас действовать в Польше.

— Да, но, надеюсь, эти события будут иметь иной финал?

— Я тоже надеюсь. Мое руководство просто очень надеется.

— Аллен, вы не думаете, что мы пассивно ждем ваших указаний, а по своей инициативе ничего не делаем? Знаете ли Вы, что вся Польша покрыта захоронениями русских солдат, погибших во время последней войны? Русские их называют «братскими могилами». Через наших людей в «Солидарности» удалось осуществить осквернение нескольких русских кладбищ. Не скажу, что население Польши было от этого в восторге, особенно старшее поколение, которое прекрасно помнит войну. Однако тем самым ситуацию в стране удалось обострить и, пожалуй, создать определенную напряженность между союзниками по Варшавскому Договору.

— Вы уверены в этом? Пока что я вижу, что русские руководители регулярно встречаются с польскими. Кстати, что нам известно об этих переговорах?

— К сожалению, тут нам похвастаться нечем. А разве ничего не слышно об этом из Москвы?

— Вы, Рут, наверное, шутите. Но мы отвлеклись. Ваш пример с кладбищами великолепен. Раз уж зашла речь о могилах, то хотел бы спросить, как обстоит дело с Катынью?

— По нашей рекомендации в некоторых листовках и брошюрах «Солидарности» тема Катыни была затронута, однако вызвало это весьма слабый резонанс. Поляки заняты сейчас своими повседневными делами. Их волнует, где купить продукты, что делать с деньгами. Ведь «Солидарность» все время требует повышения зарплаты. Честно говоря, я удивляюсь долготерпению властей. У нас в Штатах мы бы не потерпели такой активности профсоюзов…