Мираж

— Ричард Каммингс. Простите, с кем имею честь говорить? Туда ли я попал?

— Кто вас интересует, сэр? — Вопросы Каммингса остались без ответа.

— Чарльз Мэрфи, — ответил он первое, что пришло в голову, хотя Мэрфи в это время безмятежно плескался где-то у берегов штата Флорида.

— По какому вопросу, сэр?

Это уже походило на допрос.

— Сугубо личному, мадам, — решил съязвить он.

— Сообщите ваш телефон, — невозмутимо продолжала телефонистка, — через пять — десять минут вам перезвонят.

«Неплохо зашифровались, о позвонившем узнают все, а абонент упирается в стену вежливости», — подумал он и, не отвечая, повесил трубку.

— Господин Каммингс спешит к месту своего назначения?

Ричард обернулся: крепыш с широкой улыбкой и короткой стрижкой а-ля Лэнгли насмешливо смотрел из-под рыжих бровей.

— Извините, с кем имею честь?..

— Рингленд. Питер Рингленд, атташе, заместитель заведующего консульским отделом посольства США в этой чудной стране. Уполномочен встретить мистера Каммингса и сопроводить. Ваш багаж? Сюда, пожалуйста.

Он повел Каммингса к машине, и, покуда они петляли по улочкам незнакомого Ричарду города, направляясь в центр, к посольству на улице Тахте-Джамшид, пока они торчали у кабинета № 114, ожидая приема у офицера безопасности, а затем ждали, когда наконец появится Джозеф Долански, помощник резидента по связи с «Подразделением-5», и позже, когда они катили на север, выбираясь из города, Рингленд без устали вводил новичка в курс местных событий. Питер явно хотел понравиться.

— В Иране сейчас, представляешь, постоянно находится около шести тысяч американцев и членов их семей. В стране ведут дела сотня с лишним наших торгово-промышленных фирм, больше десятка церквей, школы и клубы, а благотворительных организаций просто не счесть.

Ричард неопределенно хмыкнул, что можно было бы понять как выражение удивления.

— Тебе повезло, — Питер перешел на доверительный тон, — будешь принадлежать к здешней американской элите. Все сотрудники АРМИШ/МААГ и ГЕНМИШ — так именуются военносоветнические миссии при иранских сухопутных, морских силах и жандармерии — находятся в привилегированном положении, пользуются правами экстерриториальности, проживают в фешенебельном районе Салтанат Абад, где чудный микроклимат, свободно посещают клубы, рестораны, бары, кабаре. Завидую… Мусульманская страна. Вроде бы и дружественная, но на наши вольности местные косятся. Живем, мол, не по корану.

— Ну а «Подразделение-пять»?

— В свое время узнаешь, — попытался уйти от вопроса Рингленд, но потом не удержался: — Объекты ваши построены надежно Организацией американских военных инженеров Персидского залива. По технической части тесное взаимодействие с фирмами «Филко Форд» и «Маркони», у которых чудные радарно-мониторные станции. Ну а в нашем, оперативном, смысле это — агентурная разведка против русских: изъятие советских документов у эмигрантов, прибывших из России на жительства в Иран, получение от них информации, различных адресов, которые могли бы для нас представить интерес, короче — работа с людьми… Без САВАК тут не обойтись…

— Что они понимают в нашем деле?

— Как сказать?.. САВАК, я тебе скажу, представляет собой хорошо организованную и достаточно эффективную службу. Тут тебе и опытные, и преданные режиму кадры, солидная техническая база, разветвленная сеть информаторов. В общем, наша школа и наш опыт. Правда, жестковаты они, коварны и безжалостны. Пытки и устранение неугодных или подозреваемых в антишахской деятельности в порядке вещей. Тебе еще предстоит увидеть, что они вытворяют в тюрьмах. Гестапо бледнеет…

Ричард насторожился. Опять речь о тюрьмах. Неужели ему придется заниматься столь грязным делом? Когда они подъехали к развилке Салтанатабадской дороги с Ниарваранским шоссе, он увидел особняки, огороженные колючей проволокой, вышки охраны. Ему показалось, что он добровольно въезжает в тюрьму.

После шумной, беззаботной Европы, после чопорного Бонна будни сотрудника «Подразделения-5» казались одним остановившимся днем. Быстро прошел восторг от восточной экзотики, опостылели одни и те же лица в американском клубе и культурном центре. Жизнь, казалось, приостановила свой бег.

САВАК, подобно гигантскому спруту, сковал всю общественную жизнь страны, проник во все ее поры. Любые вопросы решались быстро, жестоко и тайно. Ричард стал частым гостем в застенках САВАК. До него дошел смысл издевательски возвышенных кличек самых изощренных пыток: «летучий голландец», «молодой бамбук», «кондиционер». В последнем случае человеку загонялся в прямую кишку кусок сухого льда и сокращающиеся от холода мышцы доводили его до безумия.

Если же человек упорствовал, Каммингс сам зверел, срывался, кричал: «Сделайте ему «кондиционер», черт побери!» И смотрел на себя со стороны: неужели это он, Ричард, интеллигент, цвет американской нации, заботливый отец? Мясник. Дерьмо. Может, это кошмарный сон?