Мираж

— Что касается Али, то его предпочтения мне были известны. Такие вещи невозможно долго удерживать в тайне. Но об этом убийстве не знает ни одна живая душа в аль-Ремале. Я рад, что узнал об этом — когда-нибудь пригодится. А сейчас займемся настоящим. — Он подался вперед. — Слушай меня внимательно, сестренка: тебе больше нельзя прятаться. Али знает, что ты и Карим живы, и знает уже довольно давно. Все это время он разыскивает тебя, не торопясь, но неустанно, — Малик мрачно усмехнулся. — Я старался не очень помогать ему в поисках. У меня были кое-какие связи в его окружении, Джабр был одним из моих агентов. Но когда его стали подозревать, я вынужден был отозвать его. С помощью моих людей мне время от времени удавалось пускать ищеек Али по ложному следу. Но то, что он сумеет тебя найти, лишь дело времени. Но есть и более страшное: как поступит Али, когда найдет тебя?

— Не знаю. Многие годы я думала, что он отберет у меня Карима, а меня просто убьет. Потом я думала, что он увезет меня в аль-Ремаль, чтобы судить за похищение его сына, собственно, я считала, что этим и занят Райан. А вообще, честно говоря, теперь я не знаю, что и думать. Прошло так много времени.

— Ты думаешь, он успокоится, если к нему вернется Карим?

— Я не отдам Мальчика, Никогда!

— Карим скоро станет взрослым, сестренка, — мягко произнес Малик. — Скоро он сможет поехать куда захочет.

— Тогда пусть едет, но не раньше своего совершеннолетия. — Дженна сама почувствовала, что ее слова — какой-то детский лепет. Дженна-психолог прекрасно понимала, что Дженна-мать никогда не смирится с независимостью собственного сына.

— Ладно, слушай, что по этому поводу думаю я. Первое: ты и Карим сможете жить у меня, под моей защитой. Я очень богат, сестренка. Раз в десять богаче старика Онассиса. Я найму охрану, и ваша безопасность будет гарантирована, вы ни в чем и никогда не будете нуждаться.

— Я знаю это, милый брат. Но у меня своя жизнь, я не собираюсь ее менять. Думаю, что и Карим тоже не пойдет на это.

— Тогда есть еще один выбор. Ты будешь жить, как прежде, но я обеспечу твою охрану и безопасность прямо на месте: мои люди будут находиться в твоем доме и у тебя на работе. Они будут беречь и Карима. Я организую нечто вроде вашей службы безопасности.

Дженна, вытаращив глаза, уставилась на Малика.

— Но не могу же я принимать пациентов с целой армией телохранителей у дверей кабинета.

— Такие вещи делаются, конечно, несколько тоньше, но все же… я тебя понимаю. Тогда позволь мне предложить третий вариант. Что, если сделать эту гнусную историю достоянием гласности? Обратимся на телевидение, на радио, в газеты. Это будет нам лучшая защита. У нашего друга Али большие и далеко идущие политические амбиции. Если наружу выплывет правда, решится ли он на то, чтобы с твоей головы упал хоть один волос?

— Малик, мы же говорим об Али. Кто может знать, что взбредет ему на ум?

Малик скривил губы.

— Этого, конечно, никто знать не может. А что, если сделать и то, и другое? Расскажем миру всю правду, а потом будем охранять тебя, как лучшую драгоценность короны? Но поверь мне, Дженна — Амира, скоро придется принимать решение. Пообещай мне только больше не исчезать. Правда, я всегда знал, что ты жива. Просто знал. Но ты не представляешь, что я пережил, пока искал тебя, сколько было у меня бессонных ночей, когда я представлял себе, как ты скитаешься по миру одна, с маленьким ребенком на руках.

— Не волнуйся, ведь теперь я не одна.

Он согласно кивнул, потом улыбнулся.

— Тебе, наверно, стоит принять душ, а, может быть, даже и поплавать. В своей комнате ты найдешь новую одежду — всегда держу на всякий случай для гостей. Но это только на первое время. Потом купишь себе все, что пожелаешь.

— Малик! Ты что, думаешь, что я тут надолго задержусь?

— Об этом мы еще поговорим.

— Но у меня пациенты, практика, дела.

— Сегодня суббота. Впереди много времени. Поговорим позже.

Выходя из комнаты, Дженна заметила изящный предмет обстановки, живо вернувший ее в детство.

— Это же отцовский шахматный столик! — сказала она.

— Да, тот самый.

— Сейчас он выглядит намного меньше, тогда, в детстве, он казался мне громадным, но до чего же он красив!

Столик и в самом деле был произведением искусства — шедевром инкрустированного дерева, украшенного замысловатым орнаментом.

Дженна вспомнила, как Малик сбил с ног Али аль-Рашада на рассыпанные по земле пешки, короли и ладьи.

— Ты все еще играешь? — спросила Дженна, машинально открыв ящик столика. Вместо шахматных фигур там лежал массивный черный револьвер.

Дженна встревоженно посмотрела на брата. Тот без стука закрыл столик.

— К сожалению, — мягко улыбнулся он своей очаровательной улыбкой, — теперь мне частенько приходится играть в довольно опасные игры.

Ленч был типично калифорнийским — салат из почек кактуса и хурмы, жареный кролик и шербет из киви. После еды Дженна, Фарид и Малик отдыхали в шезлонгах у кромки бассейна.