Мираж

Кутепов приехал в раздражённом состоянии потому, что к нему только что приходил Воронцов. Он подал рапорт об уходе из армии, рассчитался, сдал оружие, собрал чемодан и пришёл попрощаться с генералом в каком-то кургузом штатском костюмчике. Можно было бы его и не принимать, но человек воевал под его командованием, наверное, захотел оставить о себе хорошую память.

   — Я забыл все наши споры, — сказал генерал, — и желаю вам добиться успехов в гражданской жизни.

   — К сожалению, Александр Павлович, я не могу забыть наши расхождения во взглядах на жизнь христианина, особенно теперь, когда вы начинаете новую страшную войну — террор в России. Прошу вас, одумайтесь, Александр Павлович. Вы посылаете туда лучших офицеров. Они взорвут несколько заводов, несколько мостов, погибнут сами, и от этого ничего не изменится. Только ненависть к нашей армии возрастёт.

   — В монастырь идёте?

   — Нет. Я ещё хочу побороться.

   — Против кого? Против меня?

   — Не против вас лично, а против всех тех, кто хочет продолжать войну.

Кутепов поднялся из-за стола. Аудиенция закончилась.

   — Прощайте.

   — Прощайте.

Руки друг другу не подали.

А Врангель за самоваром завёл разговор о войсках, стоявших в Болгарии, — как раз оттуда уходил Воронцов.

   — Мне докладывают, что там расшаталась дисциплина. Люди просто разбегаются. И это не самое страшное. Начинается буквально гражданская война с болгарскими коммунистами. Вы давно там были, Александр Павлович?

   — Я там был летом, и таких эксцессов не было.

   — Уже есть раненые и убитые. Возникает опасность для наших женщин, инвалидов.

   — Генерал Пешня молодец, — сказал Климович. — Бьёт коммунистов, как в России. Он командует марковцами.

   — Но не может же один Пешня, — продолжал Врангель. — По-моему, вам, Александр Павлович, следовало бы поехать в Болгарию.

   — К сожалению, я не могу сейчас уехать отсюда в связи с организацией разведывательной сети в России. Здесь у меня центр. Отсюда я отправляю группы, сюда ко мне приходят донесения. Сегодня я получил донесение от первой группы и хотел доложить вам, ваше превосходительство, и вам, Евгений Константинович.

Впервые за всё существование Армии генерал Кутепов отказался выполнять прямой приказ Главнокомандующего.

   — Что ж, докладывайте, — сказал Врангель обыденным голосом, словно ничего и не случилось. — Мы понимаем, что письменно такая информация не передаётся.

   — Штабс-капитан Радкевич и его жена Мария перешли эстоно-советскую границу 3 октября в месте, указанном организацией «Трест», по информации Евгения Константиновича. Третьим с ними шёл гардемарин Буркановский. К сожалению, он был застрелен пограничниками — отстал и пропустил время перехода. 9 октября утром они прибыли в Петроград. Оказалось, что в городе тяжёлая обстановка: обыски, облавы. Тогда они выехали в Москву в воинском вагоне, занятом матросами. Из разговоров выяснилось, что матросы воспитаны в советском духе и настроены воинственно. В Москве штабс-капитан с женой явился на конспиративную квартиру к члену «Треста» Стауницу. Они решили снять торговый ларёк на Центральном рынке и использовать его для передачи конспиративной почты. Встречались с некоторыми членами «Треста», и впечатление от встреч положительное. Как вам известно, Великий князь Николай Николаевич принимал под Парижем одного из руководителей «Треста» Фёдорова-Якушева, что также свидетельствует о серьёзности и авторитетности этой организации.

   — Каковы дальнейшие планы? — спросил Врангель.

   — Согласно договорённости все акции будут производиться по решениям, согласованным с Политсоветом «Треста». Сейчас идут предварительные переговоры об экспроприации одного из отделений Госбанка. У нас и у «Треста» деньги на исходе.

   — Что же, господа, примем к сведению сообщение Александра Павловича? Принято. Но с поездкой в Болгарию не получается?

   — Не получается, Пётр Николаевич.

Когда Кутепов уехал, совещание продолжалось.

   — И так целый год, — с досадой в голосе сказал Врангель, — сидит здесь, ничего не делает и отказывается от всякой работы, какую я ему предлагаю. То, что он пытается самостоятельно вести свою разведку в России, посылает каких-то своих представителей и в Россию, и в Балтийские страны — всё это очень несерьёзно и затрудняет нашу работу по сбережению армии. Кутепова необходимо прикрепить к определённому месту и к определённому делу, но в настоящей исключительно трудной обстановке он вряд ли справится с серьёзной задачей. Но он нравится Великому князю.

   — Вот пусть Великий князь его и берёт, — сказал Шатилов.

1924

1

«Распоряжение

генерала Врангеля

№14

г. Сремски Карловцы 21 марта 1924 года

   1.  Генерал от инфантерии Кутепов освобождается от должности моего помощника и начальника Галлиполийской группы в Болгарии.

   2.  В течение долгих страдных дней Генерал Кутепов был моим неизменным соратником. В памятные дни тяжёлого отхода Добровольческой армии зимой 1919 года, в незабвенные месяцы борьбы в Крыму летом и осенью 1920года войска Генерала Кутепова вписали бессмертные страницы в историю нашей борьбы. Огромная воспитательная работа в Галлиполи дала возможность сохранить армию в изгнании.