Мираж

   — Вы не всё знаете о белой эмиграции, — сказал Кутепов, стараясь оставаться спокойным и не пресекать легковесно оскорбительные высказывания Рейли.

   — Не всё я знаю. Согласен. И о теперешней России тоже не всё знаю. Поэтому я намереваюсь перейти границу.

   — Желаю успеха, господин Рейли. Надеюсь, вам удастся познакомиться с внутренними силами России, тем более на нас, эмигрантов, надежда плохая.

10

Газетное сообщение насторожило и озаботило: «В ночь на 29 сентября при попытке перейти советско-финскую границу у деревни Ала-Кюль убит известный разведчик, борец против советского режима Сидней Рейли».

Вскоре через связного пришло письмо от Марии:

«Дорогой дядя! Я в полной прострации — ничего не понимаю, не знаю, что делать. У меня в сознании образовался какой-то провал. У меня неотступное чувство, что Рейли предала и убила лично я. Всё было организовано, как обычно. Я была ответственной за «окно». Сама наблюдала переход Рейли на ту сторону. От него пришла из Москвы открытка и письмо жене. В Письме он хорошо отзывался о работе «Треста», но признавал возможность ареста. Мы с мужем спокойно ждали его возвращения, и Георгий в ночь на 29-е вышел его встречать. Он слышал и видел внезапно начавшуюся перестрелку и конные разъезды, искавшие труп. Это трагическая случайность. Ни я, ни «Трест» совершенно не виноваты…»

Пришло письмо от варшавского представителя «Треста» Артамонова:

«Происшествие, по-видимому, всё же случайность. «Тресту» в целом опасность не угрожает. А это уже большое счастье, так же как и то, что Якушев не поехал провожать Рейли».

Шульгин решил, что в «Трест» можно верить, и собрался в Россию с помощью людей Якушева искать пропавшего сына.

11

В июне 25-го Кутепову пришла очередная шифровка от Марии.

«Дорогой дядя! Недобрая тебе весть. Никто из «Треста» не знал, что твой брат Сергей проходил в закрытом процессе ГПУ по делу лицеистов. Его расстреляли. Прими наши…»

Сергей никогда к «Лицею» и близко не подходил — его расстреляли как брата генерала Кутепова!

1926

1

В небольшом зале РОВСа устроили просмотр нового советского фильма, объявленного всеми газетами величайшим достижением мирового кино и идущего в парижских кинотеатрах по 4 сеанса в день. Пришли руководители и многие офицеры: и шофёры, и рабочие, и продолжающие службу в несуществующей армии — в отделах РОВС, у Кутепова, в штабе Врангеля и в других подобных организациях. Оказалось, такая аудитория всё воспринимала по-своему.

Сначала почему-то механик гнал очень много советской кинохроники.

Рояль молчал, зрители молчали, кричали титры с экрана:

10 000 ТРАКТОРОВ РАБОТАЮТ НА ПОЛЯХ СССР

ГУСЕНИЧНЫЙ СОВЕТСКИЙ ТРАКТОР

200 ЛЕТ АКАДЕМИИ НАУК СССР. БАНКЕТ В КРЕМЛЕ

С УЧАСТИЕМ ПРАПРАВНУЧКИ ЛОМОНОСОВА

ПЕРЕЛЁТ МОСКВА—УЛАН-БАТОР—ПЕКИН. ЛЁТЧИК ГРОМОВ

АРЕСТОВАН И ПОЛУЧИЛ ЗАСЛУЖЕННОЕ НАКАЗАНИЕ

ЯРЫЙ ВРАГ СССР СИДНЕЙ РЕЙЛИ

ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ ПАРОВОЗ ПОСТРОЕН В КОЛОМНЕ

КРЕЙСЕР «АВРОРА» В ШВЕЦИИ И НОРВЕГИИ

ВЫСТУПЛЕНИЕ МАТРОССКОГО АНСАМБЛЯ ПЕСНИ И ПЛЯСКИ

XIV СЪЕЗД ВКП(б). ОТЧЁТНЫЙ ДОКЛАД т. СТАЛИНА

И появлялись на экране трактора, идущие, как танки, в атаку, улыбающийся лётчик Громов, праправнучка Ломоносова, знакомые Кутепову чёрные выпуклые глаза Рейли, матросы, лихо танцующие, наверное, «Яблочко», загадочное лицо Сталина...

Начался фильм. Рояль зазвучал печально тревожным туманом над морем. Матросский кубрик снят злым предвзятым режиссёром, никогда нигде не служившим, не понимающим, что такое солдатский или матросский дом. И казарму Преображенского полка можно было бы показать как тюрьму, если сдвинуть койки и вместо фельдфебеля снять тюремного надзирателя.