Мираж черной пустыни

Сейчас он жил во власти этого чудесного заклятия, которое заставило остановиться время, вырвав его из кровавых будней войны. Прошлого он не помнил, о будущем не задумывался. Но знал, что вскоре нужно будет вернуться в армию, чтобы в полной мере вкусить горечь поражения.

Утро они провели, ухаживая за завоевавшими награду орхидеями Роуз. Они полили их и переставили со света в тень. В ходе этого занятия Карло засыпал ее вопросами.

— Почему вы держите их в таких маленьких горшках, Роза? Мне кажется, в больших они бы росли лучше.

Когда несколько недель назад он впервые спросил ее об этом, она не знала, что сказать. Она попросту разучилась это делать — дома даже африканские слуги не приходили к ней за указаниями — и поначалу растерялась. Со временем она привыкла к его расспросам и поняла, что он действительно слушает то, что она ему говорит. Ей даже начало нравиться что-либо ему объяснять.

— Это южноафриканские орхидеи — орхидеи диза. Они любят цепляться корнями за стенки, и потому их лучше выращивать в маленьких горшочках.

Затем они вымыли руки, и сели пить чай. Нджери сервировала стол и удалилась. Вскоре начал собираться дождь. Ветер гнал по небу темные комья облаков. Когда сверху посыпались первые капли, Роуз сказала:

— Мне пора.

Но Карло вдруг взял ее за руку и возразил:

— Нет, не уходите. Хотя бы раз, Роза, останьтесь со мной.

Ее сердце затрепетало. Она опустила взгляд на смуглую руку, держащую ее запястье, — его первое настоящее прикосновение. Оно взволновало и немного испугало ее.

— Вы боитесь меня, Роза? — спросил он мягко. Карло поднялся на ноги и приблизился к ней почти вплотную. — Оставайтесь, — прошептал он. — Оставайтесь сегодня со мной.

— Нет…

— Но почему? — Он коснулся ее волос свободной рукой. — Вы хотите уйти, Роза?

Она закрыла глаза.

— Нет.

— Тогда оставайтесь.

От его близости у нее закружилась голова. Ароматы сотен цветов, переполнявшие жаркий, влажный воздух теплицы ударили ей в голову. Его пальцы касались ее запястья и волос. Несмотря на то что их отношения были сугубо платоническими, мысли о Карло Нобили занимали ее каждую свободную минуту, не говоря уже о снах. Днем в ее поведении не было и намека на близость, а по ночам она фантазировала.

Почувствовав на своих губах его губы, она открыла глаза и отстранилась. Но он удержал ее и произнес:

— Скажи мне, что ты не любишь меня, Роза. Скажи.

— Синьор, пожалуйста, отпустите меня.

— Меня зовут Карло. Я хочу это услышать. — Он прижал ее к себе. — Ты любишь меня? Если нет, так и скажи, и я тебя отпущу.

Она посмотрела в его темные глаза и утонула в них.

— Да, — прошептала она. — Я люблю тебя.

Он отпустил ее. Улыбнулся и нежно обхватил ее лицо руками. Роуз старалась совладать с собой, но почти не почувствовала его поцелуя.

— Скажи мне, чего ты боишься, дорогая, — шептал он. — Мы здесь одни. Нас никто не увидит. Я хочу любить тебя. Хотел с того самого момента, когда открыл глаза и увидел перед собой ангела.

— Нет…

— Почему?

«Ты возненавидишь меня, — подумала она. — Я разочарую тебя, и ты больше не будешь меня любить. Так же, как Валентин…»

Она склонила голову.

— Потому что… мне это не нравится…

— Значит, я сделаю так, чтобы тебе понравилось. — Он приобнял ее и повел к кровати. Она напряглась и приготовилась сопротивляться ему, но, к ее удивлению, он и не думал ее уложить, а вместо этого предложил сесть.

Дождь сильно барабанил по стеклянной крыше. Карло зажег лампу и сел на кровать рядом с Роуз. Он обнял ее за плечи и подался назад, так что они оба теперь сидели, прислонясь к стене. Они сидели и слушали шум дождя.

Роуз была в замешательстве. Часть ее естества стремилась к нему, но другая противилась этому. Она испытывала нечто похожее на страсть, но мысленно не была готова к чему-то большему, чем поцелуй или нежное прикосновение. Дальше простиралась полоса страха.

Он начал гладить ее по волосам. Поцеловал в лоб. Зашептал что-то на итальянском. Она чувствовала тепло его тела через шелковую рубашку, его напрягшиеся мускулы, свидетельствующие о недюжинной силе. У Карло хватило бы сил, чтобы принудить ее, как это некогда сделал Валентин. Если бы он поступил так, то все очарование их отношений улетучилось бы навсегда.

Но в действиях Карло не было никакого нажима. Роуз не ощущала настойчивости, которую проявлял Валентин. Охваченная теплом и тусклым светом, заполнявшим небольшую постройку, окруженная зарослями папоротника, вьющихся лоз и тропических цветов, Роуз позволила себе расслабиться. Она прижалась теснее к нему, подобрав ноги и опустив голову ему на плечо. Это становилось похожим на сон — звук его мягкого голоса, прикосновения, его успокаивающая близость.

Затем его рука опустилась на бедро.

— Нет, — сказала она.

— Пожалуйста, — прошептал он. — Дай мне позаботиться о тебе, дорогая.

Она постаралась расслабиться, привыкнуть к его прикосновению, но его рука двинулась выше, и она запаниковала.

— Роза, — сказал он, почувствовав, что она напряглась. — Посмотри на меня.

— Я…

— Посмотри на меня.